Универсальный принцип

– Хорошо, а с задачкой помощь нужна?

– Нет, папочка, спасибо, я сам могу!

– Ты мой ангелочек! Жду!

Константин Ипатьевич прикрыл дверь в детскую и в изнеможении осел на низкий диван. Конфликт за стенкой продолжался:

– А-а-а-а!!! Мамочки! Стерва! Спасите! Помогите!

– У-у-у-и-и-и! Сучка! Получай, тварь!

Общественный обвинитель взбил подушку, подсунул за спину и прикрыл глаза.

– А-а-а-а!!! Спасите! Помогите! Убивают!!!

– Сучка! У-у-у-и-и-и! У-у-у-и-и-и!

– А-а-а-а!!!

– У-у-у-и-и-и!

– А-а-а-а!!!

– У-у-у-и-и-и!

На мгновение всё стихло, но вскоре повторилось с новой силой.

– У-у-у-и-и-и! У-у-у-и-и-и!.. У-у-у-и-и-и-и-и-и-и-и-и!!!

– А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!!! Ха-а-а-а-а-а-а-а-а!..

– У-у-у-и-и-и! У-у-у-и-и-и!

– А-а-а-а!!! А-а-а-а!!!

– У-у-у-и-и-и!

– А-а-а-а!!!

– Папа, я готов! Держи, проверять будешь!..

Константин Ипатьевич разомкнул глаза, взял протягиваемый сыном учебник «Классической литературы» и впился уставшими глазами в страницу: «Хо-хо Хомяков: самобытный поэт, родоначальник отечественной словесности, непревзойдённый мастер слова и виртуозный маг образа! За 40 лет творческой деятельности из-под пера гения вышло свыше 597 000 строк!». Общественный Обвинитель оторвал глаза от книги и посмотрел на сына.

– А ещё знаешь что, пап?

– Что?

– В этом году юбилей у Хо-хо Хомякова! Наш класс поедет в его родной город! Там сейчас дом-музей!!! А ещё там школа, где он учился… И… па-а-ап?

– Да, сынок.

– А можно я тоже поеду?

– Очень дорого, да?

– Дорого… Но пап… Но… я так хочу! А мама не отпускает…

Константин Ипатьевич почесал затылок:

– А когда деньги нужны?

– На следующей неделе…

– Я-я-я-а-а… – Обвинитель посмотрел в простодушное мальчишеское лицо. – Сынок! Не волнуйся! Я непременно раздобуду деньги! Непременно раздобуду!

– А я всё слышу, – крикнула жена и громыхнула сковородой. – Раздобудет он!!! Непременно раздобудет! А тебе среди унитазов спать не надоело, а? Канализацию нюхать нравится, да?

– Что ты завелась, а? – крикнул в ответ Константин Ипатьевич. – Причём тут унитазы? Ведь не из-за денег же сроки строительства срываются, а из-за электричества! И-и-и… Я уроки у сына проверяю, между прочим…

– Уроки он проверяет… Кошмар! Это ведь надо?! Немыслимо…

Общественный обвинитель обнадёживающе подмигнул сыну. Мальчик восторженно улыбнулся. Из женского туалета донеслись всполохи угасающего конфликта:

– У-у-и-и!

– А-а!!!

– И-и-и!

Константин Ипатьевич положил учебник на колени и с обожанием посмотрел на сына:

– Начинай, мой хороший!

Мальчик вытянулся в струнку, плотно прижал тоненькие ручки к тельцу и принялся выразительно декламировать:

монолог конституции

читай меня часто,

и я научу.

не обману, не оставлю в тревоге.

всю сбережённую мудрость отдам,

за это заплатишь

налоги.

верь в меня сильно!

так сильно верь,

если вдруг нестерпимо будет,

если вдруг оступишься,

здесь и теперь,

читай,

ведь путь вместе нетруден!

и прошлое было!

теперь его нет…

сражались в нём твои предки.

цифровой период свергли они,

теперь ты –

не марионетка!

лишь только почуешь

вражеский дух,

скорее хватай меня с полки!

во мне – директива,

во мне – тайный знак,

спасенье от инфоосколка!

верь в меня смело!

читай и зубри!

законы, статьи и поправки.

и всё, что подумать

посмеет твой мозг,

я подвергну

тигельной плавке!

Общественный обвинитель смахнул набежавшую слезу и порывисто обнял сына. Запахло жареным луком и картошкой, загромыхало посудой и столовыми приборами. На улице прозвенел велосипедный звонок, и послышался собачий лай. Константин Ипатьевич встал, подошёл к единственному окну и чуть отогнул газетные страницы, которыми были многослойно заклеены стёкла. По неосвещённой площади двигался тёмный силуэт велосипедиста.

– Ужинать будет кто? Нет?!

Общественный обвинитель вздохнул, послюнявил газетные листы и приклеил их на прежнее место. Защитник бросил безразличный взгляд в сторону тускло светящегося окна с размытым контуром фигуры, удаляющейся вглубь помещения, погрозил кулаком чуть не попавшей под колёса овчарке и принялся энергично крутить педали, боясь опоздать. Сообразно ритмичным движениям ног, мысли Защитника были также неумолимо подвижны, раскручивая в голове экзистенциальный клубок. Книга, которую Карл Фридрихович читал неделю назад в библиотеке, готовясь к выступлению, причём читал уже не в первый раз, мучила его своим содержанием. Он слагал разные мысли, но удовлетворение не наступало.