Уникальный элемент

— Я решил, что настала пора прекратить свои странствия. И чтобы избавить себя от соблазна вновь бежать прочь, я заклял себя… Это было так давно. — Белки глаз мага не шевелились, лишь в зрачках клубилась тьма.

Издали Брюс не мог это видеть, но видел отчетливо, словно маг смотрел ему прямо в лицо.

— …Слишком давно, — повторил маг Аррдеаниакас. — Даже я забыл, на чем основал свои чары, и теперь стал воистину своим собственным пленником. Забавно, верно?

Ни единый мускул не дрогнул на лице мага, но улыбку обозначили обманчивые тени. В ней не было веселья. Так могла бы улыбаться излучина реки.

Забавно…

Синеватые жилы едва мерцали — медленные, мертвые, прочные. Заговоренные на движение своего создателя, на его волю, на стремление к переменам. Вот потому маг и не способен распознать суть заклятия. Он забыл, как желать свободы.

— Когда-то я бегал слишком много. Потом мне надоело… Нет ничего изысканнее и величественнее покоя.

— Даже если вокруг плесень, грязь и смерть?

— Условности, — равнодушно отмахнулся маг. — Можно и так… — Он не шевельнулся, даже глазом не повел, но внезапно зала засветилась и засверкала.

Ослепленному Брюсу померещился шальной вихрь цветных шлейфов, закружившихся по зале, сияние начищенной меди инструментов, мерцание драгоценностей и хрусталя. Почудился смех и говор, музыка и плач. Ноздри вздрогнули, вдохнув аромат благовоний.

И в тот же миг снова стало темно и тихо.

— …но свет слепит и тревожит глаза, яркие краски утомляют, мельтешение мешает сосредоточиться. Тишина, тьма и покой — вот добродетели истинной мудрости.

— А еще лени, — вполголоса проговорила Элия.

Брюс зажмурился, пытаясь избавиться от все еще плавающих перед глазами алых пятен. Словно внезапный резкий свет ранил его восприятие, и теперь оно кровоточило. Зато проморгавшись, он осознал, что видит даже в полутьме более отчетливо.

Множество невнятных светящихся капель, словно испарина проступивших на черных стенах, превратились в крошечные хрустальные сосуды. Вроде того, что Брюс раздавил по просьбе деревенской ведьмы. Сколько же здесь краденых и потерянных душ!..

Неудивительно, что это… существо живет так долго.

— Но достаточно вступлений. Ты! — Кривоватый палец указал ногтем на Брюса. (То есть он даже не шелохнулся, но иллюзия повелительного жеста, рожденная обманными тенями, была полной.) — Подойди! Ты мне нужен, и право, даже для моего терпения — ожидание затянулось.

И снова, повинуясь воле мага, Брюс двинулся вперед еще до того, как успел осознать приказ. Остановился так близко, что мог почуять запах. Не грязи… Скорее сухого пергамента и железа.

Неподвижные глаза вперились в лицо Брюса. Тяжелый, будто пыльный взгляд обшарил сознание, только что череп изнутри не выскреб.

И вдруг Аррдеаниакас пошевелился по-настоящему.

С тихим, вынимающим душу скрипом стали ломаться ногти мага, когда он медленно поднял правую руку и протянул ее к лицу Брюса. Обломки ногтей чиркнули по подбородку, зацепили и качнули цепочку с камнем, потянув к себе и вынудив нагнуться.

— Как трогательно, — усмехнулся маг. — Ох уж эта сентиментальность… Ты хоть помнишь, что случилось той ночью?

— Помню, — глухо отозвался Брюс. Шею ломило, но разогнуться Брюс не мог. Брюс даже не мог отвести взгляда от бесцветных глаз мага.

— Небось, жаждешь мести?

— Нет.

— М-да… В этом-то все и дело. А еще меня тут обвиняют в лености души… Или ты просто трус?

— Он не трус! — отозвалась Элия, и Брюс мельком ощутил благодарность.

— Не трус… Это точно. Что же держало тебя столько лет в глуши?

— А что держит вас?

Маг засмеялся.

— Забавно… А ведь сюда должен был прийти именно ты. Сам. Именно ты должен был наконец устать от участи изгоя, начать искать способ познать себя и все творящиеся с тобой странности, проникнуть в Руины, подхватить Тень и добраться до моей Башни…

Брюс наконец выпрямился, шагнув прочь от мага. В голове звенело.

— …а ты предпочитал отсиживаться в углу, разводя вываранов. Ты, видно, как и все они, давно лишен своей воли.

— Они?

— Земные маги. Их проклятие. И вечная слабость… Они полагают, что только после поражения покорились воле победителей. Но так было всегда! Они слишком медлительны и основательны, чтобы желать перемен… Если бы не эта девчонка… Зачем, спрашивается, я позволил им оставить тебе силу?! — вдруг хрипло закричал маг, не раскрывая рта.

Брюсу очень хотелось встряхнуться, чтобы колючие звонки, поселившиеся в голове, от крика высыпались наружу. Через уши хотя бы. Они мешали сосредоточиться.