Уничтожь меня

- Я знал, что ты поймешь, - он хлопает меня по травмированному плечу, а затем

уходит. Мои колени почти согнулись. – Это было хорошей попыткой, сын. Но она стоила

нам слишком много времени и расходов, и доказала, что абсолютно бесполезна. Таким

образом, мы избавимся от всех неудобств в один момент. Мы просто считаем ее

дефективным убытком.

Он стреляет в меня последней улыбкой, проходя мимо, и исчезает за дверью.

Я припадаю спиной к стене.

А затем скатываюсь на пол.

Глава 21

Я достаточно часто глотаю слезы, а после начинаю ощущать как они, словно

кислота, обжигают горло.

Самое ужасное, когда ты сидишь неподвижно, и продолжаешь так сидеть, вот так

дальше, потому что не хочешь видеть свои слезы потому что не хочешь плакать, но

твои губы не перестают дрожать, а глаза уже переполнены, и я прошу прощения,

умоляю, вновь прошу прощения, говорю, как мне жаль, прошу помилования, что,

возможно, в этот раз все будет иначе… но, как и всегда – то же самое. Никто не в

безопасности. Нет никого, кто бы был на моей стороне.

Свеча зажглась для меня, но мне некому прошептать.

Кто-то

Кто-нибудь

Если ты тут

Пожалуйста, скажи мне, можешь ли ты чувствовать этот огонь.

Мы пять дней патрулировали ту местность, но до сих пор ничего не нашли.

Я веду группу каждую ночь, ступая в безмолвие этих холодных, зимних пейзажей. Мы

ищем скрытые проходы, замаскированные люки – любое указание на то, что под нашими

ногами может существовать другой мир.

И каждую ночь мы возвращаемся ни с чем.

Бесполезность последних дней полностью захлестнула меня, притупляя чувства,

держа меня в оцепенении, отчего я не мог больше вырывать свой путь сам. Каждый день я

просыпаюсь в поиске решения проблем, которые легли на меня, но я понятия не имею, как

это исправить.

Если она там, то он найдет ее. А затем убьет.

Чтобы преподать мне урок.

Я надеюсь найти ее первым. Может, я смог бы спрятать ее. Или сказать ей бежать.

Или сделать вид, будто она мертва. Или, я докажу ему, что она другая, она – лучше

остальных; что она стоит того, чтобы оставить ее в живых.

Я похож на жалкого, отчаянного идиота.

Я ребенок, который все время прячется в темных углах, молясь, что на это раз он не

найдет меня. Надеясь, что сегодня у него будет хорошее настроение. Что, возможно, все

будет хорошо. И, может быть, в этот раз мама не будет кричать.

Как же быстро я перенял другую сторону, находясь в его присутствии.

Меня парализовало.

Я выполнял свои обязанности машинально, не тратя на них больших усилий.

Передвигаюсь достаточно просто. Питание – это то, к чему я уже привык.

Но я не могу перестать читать ее дневник.

Это причиняет боль моему сердцу, но по какой-то причине, я не могу перестать

листать страницы. Будто я бьюсь о невидимую стену, словно мое лицо поместили в

какую-ту пластмассовую штуку, и я не могу дышать, видеть или слышать что-либо, кроме

биения собственного сердца.

Кое-чего мне все-таки хочется в этой жизни.

Я никогда ни о чем никого не просил.

А теперь, все, что я прошу – это дать мне еще один шанс. Возможность увидеть ее

вновь. И если мне удастся остановить его, то эти слова будут всем, что останется у меня

от нее.

Эти тексты, предложения. Эти письма.

Я стал одержим. Я ношу ее блокнот с собой повсюду, трачу свободное время на

расшифровку ее слов, нацарапанных на полях, на раскрытие целой истории, что

сопровождается написанными числами.

Я также заметил, что последняя страница отсутствует. Она вырвана.

Я задавался вопросом почему. Я искал по всей книге, где, возможно, страницы просто

затерялись, но ничего не нашел. И по какой-то причине я чувствую себя обманутым, зная,

что что-то упустил. Это не мой блокнот; это даже не мое дело, но я столько раз

перечитывал ее тексты, что они уже стали моими собственными. Фактически, я даже могу

все пересказать по памяти.

Это странное чувство – находиться в ее голове, но в тоже время не видеть ее. Я

ощущаю ее здесь, прямо перед собой. Я теперь знаю ее настолько близко, как самого себя.

Мне комфортно среди ее мыслей; каким-то образом это придает мне сил. Осознал.