Умру вместе с тобой

На больничной кровати извивался и бился мужчина, спеленатый, словно мумия, простынями. Катя видела его бледное, искаженное судорогой лицо и даже не могла определить возраст мужчины. Вроде нестарый. Нет, даже напротив – молодой, но…

– Тест на наркотики сделали? – тихо спросил Мещерский врача.

– Первое, что сделали. Взяли анализы. Он явно наркоман со стажем. У него все бедра исколоты. Он это скрывал здесь, на работе – понимаете? В вены на руках не кололся. Но на этот раз в тестах ничего – ни на героин, ни на кокс, ни на все прочее. Все чисто. Но у него что-то с кровью. И мы пока не можем определить, что это такое.

– УБЕРИТЕ!! СНИМИТЕ С МЕНЯ!!!

Катя не видела ничего, хотя воображение ее сейчас было настолько обострено и настроено, словно радар, что она была готова увидеть что угодно. Но ничего не было – только кровать, этот безумный, его простыни, гипс и…

– ОНО МНЕ ГОРЛО ПЕРЕГРЫЗЕТ!! СПАСИТЕ МЕНЯ!!

Что-то невидимое… какая-то сила… Катя вспомнила слова машиниста на станции Подсолнечная.

Сергей Мещерский подошел к визжащему в панике парню, наклонился и… с силой надавил ему руками на грудь, одновременно натягивая простыни.

– Я это держу… видишь? Я это держу, — сказал он громко. – Я это не выпущу. Я держу это очень крепко. Чувствуешь?

Безумный испуганный взгляд впился в него. Парень словно оценивал происходящее. Потом судорожно кивнул. Глянул на Катю.

– Ты санитар морга? – Она отбросила все церемонии. – Тебе заплатили, чтобы ты забирал у покойников то, что тебе заказали. Да?

Снова кивок.

– Кто тебя нанял? Это была женщина? Мигрантка из Африки?

Кивок.

– С дредами? Молодая женщина?

Кивок.

– В первый раз ты ей отдал кусок кожи с шеи трупа мужчины, с позвоночника? Она это попросила сама?

Кивок.

– Ты ей звонил?

– Да. – Голос хриплый, каркающий, словно у говорившего и точно были повреждены, перегрызены связки.

– Когда?

– Тогда, в сентябре… и сейчас.

– Когда точно сейчас?

– В суб… субботу… я забрал и позвонил.

– Забрал… отчленил голову у альбиноса, у корейца, разбившегося на мотоцикле?

– Да. Она… она мне сказала еще раньше: если когда-нибудь в морг поступит альбинос, настоящий… любой – азиат или европеец, заплатит сто тысяч. И даст еще это…

– Как зовут женщину?

– Изи.

– Ты отдал ей голову альбиноса?

– Да.

– Тогда, в субботу?

– Да!

– Когда вы встретились? В какое время?

– Ночью, здесь, у парка. Часа в три. Она приехала по моему звонку сразу. И дала денег.

– И больше ты ее не видел?

– Нет.

– А что произошло сегодня ночью?

Он молчал.

– Ты выпрыгнул из окна морга. Что произошло? Кто тебя так напугал?

Он скосил глаза. В них плескался ужас. Он безумно пялился на руки Мещерского, продолжающие сжимать его грудь.

– Сама не видишь, что ли? Ты не видишь это? Смотри! – прошипел он Кате.

Она собралась с духом.

– Вижу. Но хочу, чтобы ты сам это описал.

– Это голова… зубы, как бритва… клыки…

Катя ощутила, что ей не хватает воздуха в этом инфекционном боксе, полном какой-то странной невидимой заразы, которая уже поразила их всех.

– Голова из черного дерева? – прошептала она. – Белые глаза… зубы?

– Ты дура, что ли, слепая!! – неистово завизжал санитар морга и дернулся в своих путах. – Какое на хрен дерево!! Она же живая, эта башка! Та самая, которую я у него отрезал!! Голова альбиноса! И она меня сейчас заживо жрет на ваших глазах!!

Раздался какой-то всхлип. Это дежурный врач, видевший-перевидевший немало на своем веку, зажал рот рукой, пытаясь изо всех сил сдержать рвотный спазм.

– Ты на чем сидишь? – Мещерский наклонился над безумцем. – Героин, да? Мне можешь сказать. Я же ее держу… а то выпущу…

— Нет, не отпускай! Мне тогда конец! Герыч, да! Я с весны на нем.

– А она… она тебе давала что-нибудь? Что-то, кроме денег?

Кивок и безумный взгляд.

– Не говорила, что это круче в сто раз герыча?

– Сказала, да! Первый раз – крохи какие-то. Но было хорошо… улетал просто.

– А в субботу она, эта Изи, дала тебе что-то опять, да?

– Да, да!

– Порошок?

– Нет, как жвачка… сказала, надо жевать, держать за щекой.

– И ты сегодня это попробовал?

Сильная судорога внезапно выгнула тело безумца дугой. Он издал дикий нечеловеческий вопль и начал снова орать уже что-то нечленораздельное. Страшное.

– Сделайте ему двойную дозу теразина. Еще, скорее! – Мещерский обернулся к врачу.

Тот кинулся за медсестрой. Мещерский не отпускал санитара морга, пока укол не сделали. И на этот раз двойная доза успокоительного, способная свалить слона, сделала свое дело.

Безумец утих. Впал в забытье.

– Что же это такое? – спросил врач потрясенно. – Мы никогда ничего подобного не видели. И эти жуткие вещи, которые он там в морге вытворял… это же… это же неописуемо!

– Знаете что, доктор. Возьмите его кровь снова на анализ. – Мещерский о чем-то сосредоточенно думал. – Наверное, здесь у вас нет таких тестов. Тогда отправьте на биоэкспертизу. Надо проверить, нет ли в его крови следов табернантеина.

– Никогда не слышал о таком.

– Это производное от алкалоида ибоги.

Глава 23 Ибога