Умру вместе с тобой

– На месте преступления предмет, которым ее убили, не нашли, – сказал Миронов Кате, когда разговор с патологоанатом завершился. – И камней никаких не нашли. Но там озеро, убийца мог все в воду бросить. Водолазов, что ли, вызывать? Так они камня не найдут в иле. И этот удар ногой в карате… Глеб Прохоров такой качок здоровый. Может, он и карате владеет. Ударил ее сначала ногой, а потом по голове.

Катя молчала.

– Не спросил у этой тетки из морга, как там судмедэкспертиза останков Полозовой продвигается. Но, судя по всему, никак. Пока отложили. Убийство важнее, чем самоубийство на станции – Миронов поправил свои модные очки. – Я тоже все вчерашний день наш вспоминаю. Вы сказали, как я там вчера с пушкой… Спасибо, что рапортом меня поддержали.

– Написала все, как было. А вы, Володя, действовали правильно. По обстоятельствам.

– А такие обстоятельства в этом научном поселке дачном – Журавлева ему «фашист!» А Прохоров ей – «либеральная шлюха!» И это соседи, Катя. Раньше из-за чего ссорились на дачах? Забор не так поставили, деревья чужой участок затеняют, песик лает, спать соседям мешает. А сейчас вот так. Кто бы сказал всем нам еще несколько лет назад, что мы доживем до такого? Словно мрак нас всех окутал. И никак не рассеется.

Они шли по бульвару.

– Вот жена от меня к матери уехала, потому что со мной жить невозможно, по ее словам, – продолжил свой монолог Миронов в неожиданном направлении, – что я дома все время в виртуале торчу. Игроман. Мол, бегу от реальности, видеоигры мне свет в окошке. Да, бегу я от реальности нашей и не скрываю этого. И многие, многие сейчас бегут от такой реальности. Кто куда. Кто пьет, кто колеса глотает. И среди полицейских тоже много таких беглецов. Что, мы не знаем, что ли? Потому что тошно смотреть на мир, каким он стал вокруг нас.

Катя молчала. Она проводила Миронова до метро. Вернулась в Главк и сразу же, не откладывая, решила позвонить Сергею Мещерскому.

А Владимир Миронов как только приехал в Солнечногорский УВД к вечеру, попросил в ИВС привести в кабинет для допросов Глеба Прохорова. И его привели. Угрюмый, он сел на привинченный стул.

– Вы когда-нибудь занимались карате или боевыми единоборствами?

– А что?

– Я вопрос вам задал, Прохоров.

– Единоборствами.

– Часто свои навыки на практике применяете? Когда в последний раз применили?

– А что это ты вдруг на вы со мной, старлей? Когда вчера из пушки палил, вроде на «ты» перешли. Или здесь все под запись у вас? Видеорегистратор работает. Поэтому все так цивильно?

– Поэтому.

– И убил бы меня вчера там?

– Ранил бы. Мне твои показания нужны по делу об убийстве. А мертвец не годен для допросов.

– Адвокат мне сегодня сказал – меня отпустят, как только срок задержания истечет.

– Я найду доказательства.

– Не найдешь, потому что их нет. – Прохоров глядел на него своими фарфоровыми голубыми глазами. – Так что я выйду скоро. И ты поосторожнее со мной.

– Или что? Дружков позовешь на подмогу? С арматурой, с кастетами на темной улице подстережете? Соратники бросили тебя.

– Можешь думать, что хочешь. Я тебе про себя и про нее ничего говорить не буду. – Прохоров умолк на секунду. – Это не твое дело, мент, как у меня с ней и что было. Я бы, может, ее на руках носил, если бы… Я тебе про другое скажу, и мне наплевать, что ты думаешь обо мне. Ее убили свои.

– То есть? Из музея, что ли, где она работала?

– Может, и из музея. Но свои и другие бывают.

– Какие другие?

– Черно… кожие.

Прохоров снова чуть не оговорился. Но удержался.

– Вы имеете в виду…

– Да, их самых. К ней кое-кто приезжал. Я видел.

– Кто?

– Ищи. – Прохоров криво усмехнулся. – Это ж работа твоя – искать. Это тебе не из табельного палить. А за пробитые колеса моей тачки с тебя мой адвокат по суду взыщет. Понял?

Глава 11 Зубы

Золотой Берег. Западная Африка

1932 г. Май

Таинственный незнакомец по имени Вилли Сибрук пошел на поправку на четвертый день. А уже на седьмой день встал с кровати и самостоятельно побрился, погрелся на солнце на раскладном стуле возле палатки и немного даже побродил по лагерю.

Сергей Мещерский наблюдал его как пациента и вынужден был признать, что более милого и дружелюбного собеседника в этих африканских джунглях он еще не встречал. Сибрук выразил горячую благодарность Мещерскому и Бенни Фитцрою за свое спасение и лечение. Но на все их вопросы отвечал вроде бы и весьма охотно, однако уклончиво. На прямой вопрос Бенни – где он путешествовал, в каких местах, Сибрук ответил, что заблудился в джунглях и попал к местным племенам, обитающим у подножия гор. Они удерживали его у себя несколько месяцев, пока он не заболел. Дальше он ничего не помнит, потому что был без памяти из-за сильного жара.

– Я пишу книгу, этнографическое исследование этих земель, – говорил он Сергею Мещерскому, когда они завтракали на свежем воздухе возле палатки. – Конечно, я не бог весть какой ученый, скорее дилетант-любитель, но все знаменитые путешественники были отчасти любителями, правда? И у меня есть своя область интересов.