Умри, как собака

Ничего не было. Комната выглядела точно такой же, какой Шейн видел ее столько вечеров в прошлом, когда он оставался у Люси после совместного обеда или поздно вечером наслаждался стаканчиком спиртного перед тем, как идти на свою холостяцкую квартиру.

Совершенно спокойно и чересчур тихим голосом, обнаружившим, однако, всю силу чувств, которые он испытывал, Шейн сказал:

— Останься здесь, Тим. Я хочу обыскать квартиру один. Может быть, где-нибудь что-то есть. Что-нибудь я найду.

Тим ответил неловко:

— Конечно, Майкл. Все правильно.

Он прислонился к дверному косяку, отыскал сигарету и зажег ее, наблюдая, как Шейн не торопясь удаляется от него, высокий, с прямыми плечами и выдвинутым вперед подбородком.

Детектив заметил три окурка в хрустальной пепельнице на кофейном столике рядом с тем местом, где обыкновенно сидела Люси, когда они вместе проводили время в ее квартире. Чтобы столько выкурить, ей нужно часа два, подумал Шейн и решил, что она, вероятно, пришла после неспешного обеда и отдыхала в течение этого времени, прежде чем снова выйти из дома. На стеклянной поверхности стола рядом с пепельницей виднелся высохший круглый след. При своей закоренелой опрятности Люси никогда не оставила бы этот кружок неприкосновенным, если бы она закончила питье и без помех собралась в постель.

Он прошел в маленькую кухню, нашел все в обычном порядке, за исключением высокого бокала с остатками янтарной жидкости на дне, стоящего на сушилке над раковиной. Опять-таки Люси непременно сполоснула бы его и перевернула вверх дном, если бы уходила из дома без спешки. Шейн дотянулся длинной рукой до буфета напротив раковины, извлек бутылку коньяка, который Люси всегда держала для него, и рюмку. Вылив остатки нагревшейся жидкости из стакана в раковину, он достал два кубика льда из холодильника и опустил их в высокий стакан. Плеснул коньяку, добавил чуточку воды из-под крана и наполнил рюмку почти до краев.

Рурк все еще стоял у двери, когда Шейн снова вошел в гостиную. Держа бокал, Шейн сказал весело:

— Хочешь промочить горло, пока я осмотрю спальню?

— Конечно, — отозвался Рурк, подходя к нему. — Что-нибудь выяснилось?

— Очень мало. Люси была здесь… одна. Часа два после обеда. Она отдыхала и ушла из дома в большой спешке.

— Ее вынудили? — Рурк взял рюмку, испытующе глядя в лицо Шейна.

Тот пожал плечами:

— Думаю, нет. Там стоит стакан… он должен был стать условным знаком для меня. Люси знала, что я поблизости.

Он глотнул коньяку и подошел к телефону. Посмотрел на чистый белый блокнот рядом. Никаких записей, никаких номеров, даже машинальных росчерков. Впрочем, Люси и не имела привычки попусту марать бумагу, напомнил он себе.

Шейн вошел в чистенькую спальню, в которой единственным признаком смятения или спешки была пара меховых тапочек, лежавших на боку на расстоянии шага от кровати. Шейн помнил, что она надевает их сразу, как только входит в квартиру, и меняет на туфли перед тем, как выйти на улицу. Это второй признак того, что уход был поспешным, но не обязательно вынужденным.

Он подошел к стенному шкафу, открыл его и мрачно осмотрел содержимое. Боевой порядок платьев и верхних вещей на вешалках ничего ему не сказал, но он заметил на полке чехол для ночной сорочки и понял, что она долгое время просидела, не застегивая его.

Ванная была, как всегда, безукоризненно прибрана и ничего ему не сказала. Когда Шейн вышел оттуда, глубоко посаженные глаза Рурка, сидевшего в кресле, смотрели на него с лихорадочным блеском, как бы спрашивая: «Что ты об этом думаешь?»

Шейн вздохнул, сел на диван, глотнул коньяку.

— Она пришла одна и отдыхала час или около того, а потом очень поспешно выскочила из дома. Не думаю, что она хотела пойти куда-то в определенное место, Тим. И у нее было желание оставить мне некий знак.

Зазвонил телефон. Рука Шейна непроизвольно дернулась, и коньяк пролился на ковер. В два прыжка он пересек комнату и схватил телефонную трубку:

— Алло!

Женский голос, ответивший ему, был глубоким и низким.

— Это вы, мистер Шейн?

— Да.

— В вашем отеле мне дали этот номер. Генриетта Роджелл.

Шейн снова сказал:

— Да?

— Я немедленно должна вас видеть. В «Уолдорф Тауэрс». Это не телефонный разговор.

В ее голосе была непререкаемость, и Шейн не стал терять времени на бесполезные возражения. Он сказал:

— Через несколько минут буду, мисс Роджелл.

Рурк был уже на ногах и допивал свою рюмку.

По дороге к двери Шейн выпалил:

— «Уолдорф Тауэрс», Тим. Подбрось меня туда, а свою машину я заберу с пристани позже.

Глава 9

Генриетта встретила его в дверях своего номера, одетая в вылинявший серый купальный халат мужского покроя, туго подпоясанный вокруг худой талии, в удобных ковровых шлепанцах на босу ногу. Ее волосы с проседью не были заколоты в пучок, а собраны сзади и завязаны черной ленточкой в подобие конского хвоста. Выбившиеся пряди свободно висели по сторонам лица, смягчая суровость черт.