Умрем, как жили

— Ну, миленький, ну, пей же! Тебе пить надо, много пить! Чтобы жар вымыть…

Он плохо помнил, что происходило в эти дни. Появлялись какие-то люди, о чем-то спрашивали, что-то с ним делали. Когда он после первой спокойно проведенной ночи открыл глаза, увидел осунувшееся лицо Кати, сидевшей рядом, и Кармина, тяжело облокотившегося на сомкнутые кисти рук.

— Уж не меня ли отпевать собрались? — тихо спросил он.

Катюша встрепенулась.

Кармин хотел что-то сказать, но Катюша замахала на него руками.

— Не бабье это дело — в мужские дела вмешиваться.

Как ни плохо чувствовал себя Юрий после воспаления легких — диагноз он установил себе сам, — он решительно кивнул:

— Что случилось? Рассказывай.

— Ты только лежи и не дергайся. Тебе сейчас покой да покой нужен. А дело дрянь, — безо всякого смягчающего перехода сказал Кармин, — ребята с лейтенантом далеко не ушли…

Юрий сделал попытку привстать, но Катюша, не обращая внимания на присутствие Кармина, прикрикнула:

— Поднимешься еще раз, выгоню Сашку!

— Хорошо, подчиняюсь насилию, — мрачно сказал Юрий и, обращаясь к Кармину: — А ты рассказывай.

— Известно пока мало. Как-то вечером на грузовике привезли семь трупов. Петр, готовивший лыжи, сразу же узнал лейтенанта, потом опознали Поливанова и остальных. Трупа Федора не оказалось. Да и по счету, действительно, кого-то не хватает. Немцы выгрузили трупы возле котельной и заставили кочегаров сжигать.

— Зачем?

— А черт их знает? Видно, лень копать могилы. Зима все-таки. Пока яму выдолбишь, сам богу душу отдашь.

— Как выглядели ребята?

— По-разному. Двое раздеты. Ну, валенки, конечно, со всех стащили. Остальные в одежде. Один даже в белом халате. Петр толком разобрать не успел. Ибо первые два трупа, которые сунули в топку, немцев перепугали — в карманах убитых рванули патроны. Фрицы начали ругаться, а потом перебросали оставшиеся трупы назад, в машину, и увезли. Но, как показалось Петру, часть ребят погибла в бою, а двое явно расстреляны. В лейтенанте, говорит он, по крайней мере, с десяток пуль сидит. В груди дырка. Наверно, гады, в упор добивали…

— Где же Федор? — тихо спросил Юрий, еще толком не воспринимая, что это провал операции, на которую возлагал много надежд. Во-первых, установление связи с частями Красной Армии. Лейтенант, как договорились, обещал рассказать нашим обо всем, что они сделали, что замышляют… Лейтенант являлся гарантией признания организации, ее самым главным свидетелем. И вот никаких гарантий… Нет и самого свидетеля…

Но Юрия больше всего сейчас волновала судьба Трушина.

— Я тоже о нем думаю, — с нескрываемой тревогой в голосе сказал Кармин. — Хорошо, если ушел, а если попался?

— Федор не из податливых. С характером парень.

— Судишь по терпению, с каким столько лет сидел а скамейке запасных? В руках гестапо не отсидишься.

— Хочется верить, что он ушел. Жалко парня.

— Парня жалко, но, наверно, стоит подумать и о других, — Кармин произнес вслух то, о чем каждый думал про себя.

— Предполагаешь худшее?

— А почему бы нет?! Если от Федора добьются признания, в Старом Гуже тоже загремят выстрелы.

— Логично. Может, всех выудить и не удастся, но зацепят многих. Нужно собирать штаб!

— Штаб я бы собирать не стал — не стоит поднимать паники. А кое с кем бы поговорил.

— Мне кажется, ребята должны знать об опасности. Я бы объявил готовность номер один, и при первой же тревоге все, кто знал, как готовилась группа перехода, должны исчезнуть.

— Если цепочка начнет разматываться с Федора, то он знал не только готовивших переход.

— Давай так и порешим. Связь друг с другом на время прервать, общаться только через Карно. К Бонифацию, как к богу, обращаются все, и проследить, чей веник по чьей спине пляшет, даже богу не удастся…

— А ведь мы, между прочим, на случай провала ничего не придумали, — растерянно сказал Кармин.

Они с час пытались разработать наиболее скрытные и быстрые способы связи друг с другом, от пятерки к пятерке. Схема не клеилась. Юрию опять стало хуже, и разговор решили перенести на вечер.

Когда остались одни, Катюша, гладя по волосам Юрия, спросила:

— Опасное что-нибудь?

— Как сказать… Если Федор не ушел, то может быть плохо.

— Что ребята погибли, я слышала. Правда, хорошо знала одного лейтенанта. Славный парень…

Она встала, подошла к окну, светившему слишком ярко — за ним разгорался солнечный зимний день, — и завесила его покрывалом. Сразу перестало мучительно резать глаза. Катюша отправилась на кухню готовить завтрак, а Юрий, только лежа в одиночестве, понял, сколь трудным будет ожидание опасности.

«Как долго протянется неизвестность? День, неделю, месяц? Вряд ли фрицы, выжав из Федора имена, повременят с арестами. Побоятся. Недельку последят и начнут хватать. Как первого возьмут, надо без промедления остальных спасать. А если игру затеют? Как котят водить за нос начнут? Мы что-то делать будем, а они все время рядом, все знать, все видеть! А потом…» Воображение нагнетало страсти.