Умирал дракон

- Это, так сказать, сувениры ратные, - пояснил Первый. - От каждого битого нахала по сувенирчику. А здесь - памятки побед иного, более приятного характера.

Гаранин посмотрел влево - ожерелья, перстни на крохотных полочках, серьги, шитые жемчугом кокошники, резные шкатулки, зеркальца в драгоценной оправе, гребни искусной работы.

- Предваряя недоуменные вопросы, - прояснил Первый, - скажу, что слухи о моей способности оборачиваться человеком истине соответствуют полностью. Правда, сейчас не хочется, даже ради гостя, - старый мухомор, и только... Итак, наличествуют сувениры двух видов в огромном количестве. Ну и это. Он щелкнул хвостом по груде золота, и монеты звонко рассыпались. - Пожито и нажито...

- Ну и что? - сказал Второй. - Ну а дальше-то что?

- Хорошо, - сказал Первый. - С таким же успехом и я могу спросить у тебя то же самое - ну и что? А дальше-то что? Ты мне всю сознательную жизнь зудел в уши, требовал праведности, добрых дел и прочего слюнтяйства. А я тебя никогда не слушался. Но в итоге мы оба подыхаем здесь, уходим туда, где нет ничего, и нас нет - абсолютная пустота. Но мне-то есть что вспомнить, и я ни от чего не отрекаюсь. А ты, потявкивающая совесть? Тебе и отрекаться-то не от чего, твои побрякушки и абстракции вообще не имеют облика, массы, веса, очертаний - так, зыбкие словечки, выдуманные для оправдания собственной слабости... Ты помнишь, что мы прожили две тысячи лет? И всегда эти твои приматы грызли друг другу глотки. Они еще разнесут в клочья планету, жаль, мы этого уже не увидим, не смогу я над тобой посмеяться...

- Ну, насчет планеты вы... - заикнулся было Гаранин.

Они и внимания на него не обратили - жгли друг друга желтыми взглядами, клокочущее ворчание рвалось из глоток.

- А вы что же? - спросил Гаранин у третьей головы, спокойно помаргивающей.

- Я? - Третий поднял брылья, и впечатление было такое, словно он дерзко усмехнулся. - А какой, собственно, смысл в этих дискуссиях? Старшенький хозяин, ему и решать, и коли уж ничего от меня не зависит, ни за что я и не отвечаю. Принимаю жизнь какой она есть - не так уж черны ее теневые стороны...

- Ситуацию нужно рассматривать начиная с незапамятных времен, - сказал Гаранину Второй. - Давным-давно перед созданием, которое ты видишь, встал выбор - либо стать, отрезая возможность возврата в прежнее состояние, человеком - умным, талантливым и дерзким, способным многое сделать, многого достичь, либо сделаться ужасом неба. Как ты догадываешься, выбрано было второе...

- И не жалею, - сказал Первый. - Стать человеком означало влиться в стадо, даже и выделяясь в нем талантом и таланом. Стадо, которое все равно ничего не создает, так что выбиваться в его вожди было бы скучно. Предпочитаю небо - да, злое. А если кому-то это не нравится, пусть попробует мне это доказать... - Он мельком глянул на увешанную оружием стену.

- Лучше бы тебе туда не смотреть, - сказал Второй. - Потому что это тебе напомнит - мы не растворяемся в пустоте, мы живем в памяти. О них складывали песни, а о тебе? Припомнить эпитеты? Наблудил столько, что даже в твое существование не верили... Ты же им всегда завидовал сверху. Ты и церковь на том озере развалил исключительно потому, что тебе такой не построить. Ты вспомни, как рассыпал золото перед той девчонкой из Славска, а она тебя и видеть не хотела, своего с войны ждала. Конечно, украсть ее, спалить терем - на это тебя хватило... И так всегда - ты им мстил за все, на что сам оказался неспособен. Значит, волновало что-то? Тоже мне супермен, дурная сила - от слабости...

О Гаранине они прочно забыли - сыпались имена, ссылки на события бог знает какой глубокой давности, Гаранин с трудом проводил аналоги, а часто и понять не мог, о чем шла речь, - История утаила эти города и имена, свершения и неудачи. Ему пришло в голову, что хотя на него не обращают ровным счетом никакого внимания, от него все же ждут подтверждения тех или иных истин - глупо было бы думать, что им понадобился просто слушатель. Приключение оборачивалось новой стороной, сложной и непонятной.

- Нетленные ценности, человечество добреет... - раскатился жестяным хохотом Первый. - Добреет оно, как же... Ты посмотри вот на этого гуманоида. - Он кивнул на Гаранина. - Решил я сделать тебе приятное, велел приволочь незаурядный экземпляр твоего преодолевшего прошлые заблуждения примата. Он же сожрал, по сути, своего старика - с самыми благими намерениями, разумеется, - а теперь святого из себя корчит... Они же ничуть не изменились, балда! Да пойми ты хоть перед смертью! Костлявая подступает, а ты дитятком глупым в лучший мир отходишь!

- А уж сюда вы не суйтесь, - сказал Гаранин. - Вам этого не понять.

- Ну-ну, - развернулся в его сторону Первый. - Излагай, приматик, не слопаем...

- Вам этого не понять, и не беритесь об этом судить, - сказал Гаранин. - Во-первых, вы, строго говоря, не принадлежите ни к человеческому роду, ни к этому времени. Во-вторых, вы всю жизнь разрушали. Я строю. И наши дела и побудительные мотивы вам абсолютно чужды.