Умид. Сын литейщика

— Да. В списке имеется и ваша фамилия. И вам дали неплохую характеристику, — заметил он, засовывая шапку обратно. Затем внимательно в упор посмотрел на Умида и сказал: — Что ж, давайте работать. Однако не забывайте, молодой человек: одно дело — просто надеяться, и совсем другое — страстно желать и делать все, чтобы надежды сбылись. Хорошенько подумайте об этом.

— Я понимаю, учитель.

— Ничего вы не понимаете.

— Почему же?

— Охотно верю, что вам очень хочется у нас работать. А таких великое множество. Когда бы мы ни послали заявку в институт, к нам всякий раз присылают «самых хороших», «самых прилежных», «самых активных общественников». Но остаются не все… Со временем выясняется, что одни надеялись иметь у нас солидный заработок и только это заманило их к нам. Другие попросту не желали ехать в район и только лелеяли мечту устроиться в столице. Третьи, особенно бездарные, рекомендованы по знакомству. С такими нам постепенно приходится распроститься. Вы понимаете меня?.. Так вот, чтобы напрасно не надеяться, а постепенно по мере сил осуществлять то, что задумано, — надо работать. Может, недосыпать, недоедать, мокнуть под дождем в непогоду, увязать по колено в глине!..

Умид кивнул:

— Я все обдумал заранее, учитель. Постараюсь не подвести.

— Будем надеяться. Мне, молодой человек, нужны люди с крепкой хваткой, сильной волей, терпеливые и настойчивые — словом, те, которые смогут стать селекционерами!.. Завтра суббота. Приходите с понедельника на работу. Я подготовлю приказ.

— Спасибо, Шукур Каримович!

Директор взглянул на ручные часы и спохватился:

— Ох-хо, я ведь опаздываю!

Он вышел из-за стола, пожал Умиду руку на прощанье и, опередив его, покинул кабинет, на ходу пристраивая на голове шляпу.

Умид в растерянности остановился у стола секретарши. Торопливые шаги Шукура Каримовича уже стучали на мраморной лестнице. Потом с улицы в раскрытое окно послышалось ворчание мотора, щелкнув, захлопнулась дверца машины.

Девушка-секретарь перестала строчить на машинке, подняла голову и, улыбаясь, с интересом смотрела на него. От ее взгляда не укрылось, что Умид вышел от директора в хорошем настроении.

— Пятерку получили? — спросила она.

Умид только сейчас вспомнил о ее присутствии.

— Больше! — сказал он.

— Больше не бывает. А какой вы экзамен сдавали? По селекции?

— Я Шукуру Каримовичу открыл, что у меня вот здесь, — Умид хлопнул себя по левой стороне груди. — И, по-моему, получил не так-то мало баллов.

— Больше пятерки все равно не бывает, — стояла на своем девушка. — К нему многие, подобно вам, приходят пересдавать экзамены. И чаще всего уходят удрученные. Вам повезло. Вы в сельскохозяйственном учитесь?

— Учился. А теперь поступил к вам на работу, сестренка!

— Вот как? Поздравляю. А кем?

— Все равно кем, — младшим научным сотрудником, или поступить в аспирантуру, или работать простым лаборантом — какая разница на первых порах? Лишь бы здесь, у вас!

— Вам так у нас нравится?

— Не нравилось, не пришел бы! До понедельника, сестренка, до свидания!

— До свидания! — успела крикнуть ему вслед секретарша.

Умид пересек фойе, где на стенах были развешаны портреты ученых, и вышел на улицу. Перед институтом раскинулись бескрайние хлопковые поля. Над ними мутным маревом дрожал горячий воздух. Вдалеке кое-где мелькают широкополые шляпы тех, кто, уподобясь искателям жемчуга, обшаривает каждый квадрат этого зеленого моря, отыскивая феномены — такие кусты хлопчатника, которые могут положить начало совершенно новому сорту. И правда — этих людей можно сравнить разве лишь с ловцами жемчуга или с искателями женьшеня. Чтобы так настойчиво и увлеченно выискивать то, что тебе надо, не считаясь с тем часом, когда саратан наиболее беспощаден, не считаясь с осенней непогодой и морозами зимой, — конечно же мало одной только учености… Шукур Каримович прав. Наверно, этих людей он и имел в виду, когда говорил о настоящих селекционерах.

И эта девушка-секретарь тоже права: Умиду и в самом деле, кажется, здорово повезло. Он не ожидал, что его дела так легко устроятся. Шукур Каримович, оказывается, совсем и не «зловредный сухарь», как его называли некоторые студенты, по нескольку раз проваливавшиеся у него на экзаменах.

* * *

Тетушка Чотир увидела издалека Умида и по его походке и горделивой осанке поняла, что он возвращается домой в хорошем расположении духа. Он издалека заулыбался ей и, подойдя, справился о здоровье. Когда он отпирал свою калитку, старушка спросила:

— А как твои дела, сынок?

— Вроде бы ничего, тетушка! — сказал Умид, радостно улыбаясь.

— Когда вы утром озабоченный уходили из дому, я сразу поняла, что по делам идете. И одиннадцатикратно прочитала вслед вам Левхаллу, суру из корана, помолилась за ваше благополучие, сынок.

— Спасибо, тетушка, ну и шутница же вы!

— Пусть вам в шутку, а мне всерьез. Я желаю, чтобы в жизни вам сопутствовала удача. А когда от чистого сердца молишься, аллах слышит молитвы. Вы только не обижайтесь на таких старых людей, как я, сынок.

— Ну, что вы! Это вы нас, молодежь, извините, что мы не всегда внимательны к вам, — сказал Умид и вошел в калитку.