Умереть на сцене

— Редакционное удостоверение. — Я предъявила корочки, и женщина, сверив фотографию, кивнула:

— «Вечерний бульвар» — хорошая газета. Я, конечно, постоянно ее не читаю, но когда попадается… Это вы хорошо придумали про наш театр написать. Мы ведь премьеру готовим, «Горе от ума». Очень интересный получается спектакль… Впрочем, что это я разболталась, задерживаю вас! Проходите, по лестнице на второй этаж и до конца коридора, по правой стороне смотрите, там на двери табличка, не ошибетесь. — За моей спиной хлопнула дверь, и вахтерша заулыбалась: — О, Феликс Семенович, здравствуйте!

— Добрый день, Елена Сергеевна, прекрасно выглядите, как всегда!

Я обернулась. Рядом со мной расстегивал пальто представительный мужчина лет пятидесяти, с шикарной шевелюрой «перец с солью».

— Уж вы скажете. — Она слегка зарумянилась и, не вставая со стула, расправила плечи и втянула живот. — А вот, кстати, девушка к Андрею Борисовичу! Корреспондент из газеты, будет про «Горе от ума» писать!

— Прекрасная идея! Давайте я вас провожу. — Мужчина галантно предложил мне опереться на его локоть. — Такое юное очаровательное существо, а уже корреспондент, — окинул он меня одобрительным взглядом. — И в какой же газете вы трудитесь?

— Внештатный корреспондент, — уточнила я. — «Вечерний бульвар».

— Уважаемое издание. Я, как вы уже слышали, Феликс Семенович, директор театра.

— Очень приятно. Рита Рощина.

— И что же вы собираетесь писать, Рита Рощина? Короткую заметочку информационную или большую статью? А может, раз уж до нас добрались, целую серию статей? История, современность, лучшие спектакли прошлых лет, премьеры, интервью с ведущими артистами? У нас в театре много интересного.

Феликс Семенович говорил с завидным энтузиазмом, а я больше помалкивала, отделываясь невнятными поощрительными звуками. Идея мне в целом понравилась, сама бы с удовольствием о нашем театре почитала, но целый цикл статей… боюсь, это не ко мне. Директор же, по-видимому, посчитал молчание знаком согласия и уже приглашал меня, после беседы с Рестаевым, к себе в кабинет, обещая показать интереснейшие материалы по истории театра.

— Вы же понимаете, чтобы написать по-настоящему хорошую статью, мало только с Андреем Борисовичем поговорить! Надо походить по театру, познакомиться с людьми, у нас прекрасный коллектив — и в творческом плане, и вообще… — Он неопределенно покрутил рукой.

А вот это предложение вполне соответствовало моим задачам — шеф ведь прямо приказал потолкаться среди народа и присмотреться, кто чем дышит. Поэтому я улыбнулась и совершенно искренне поблагодарила:

— Спасибо большое! И за идею спасибо, и за приглашение. Обязательно к вам загляну.

Мы остановились, и Феликс Семенович указал на приоткрытую дверь с ручкой в форме львиной головы с кольцом в зубах:

— Вот мы и пришли. — Он коротко стукнул костяшками пальцев по косяку и завел меня в кабинет. — Андрей, посмотри, кого я тебе привел!

Рестаев, который стоял у окна и смотрел на улицу, быстро обернулся.

— Рита! Здравствуйте! — Он взглянул на часы и слегка улыбнулся. — Вы вовремя. Проходите, присаживайтесь.

— Ну, мавр сделал свое дело, мавр может уходить. Андрей, у тебя ко мне вопросы есть?

— Ничего срочного. После репетиции поговорим.

Я вежливо поблагодарила директора за помощь, он заверил меня, что никакого труда ему это не составило, подмигнул мне и удалился.

— Ох, Рита, вы себе просто не представляете, насколько это все… гадко. — Рестаев прижал ладони к груди. — Я всю ночь заснуть не мог, перебирал, вспоминал каждого. Как посмотрел, что сказал, как улыбнулся, как отвернулся… а это же все не чужие мне люди, и подозревать их, это так тяжело! Может, зря я всю эту охоту устроил? Может, плюнуть?

Он смотрел на меня с трогательной детской надеждой, словно я сейчас скажу какое-то волшебное слово, и исчезнет из его жизни портящий нервы хам, и не нужно будет никого подозревать, и снова вокруг будут только милейшие люди, собратья по благородному театральному искусству!

— Я вас понимаю, Андрей Борисович, — мягко начала я. — Если вы хотите немедленно все прекратить — никаких проблем. И никто никогда не узнает, что у вас вообще было намерение за кем-то следить и что-то выяснять. Но…

Я запнулась, желая получше сформулировать мысль, и Рестаев, все так же нервно потирая руки, продолжил вместо меня:

— Но вопрос останется. И я все равно не буду спать по ночам, перебирая одного за другим всех своих знакомых… Ладно, Рита, я вас понял. Где вы хотите поставить вашу камеру?