Умереть, чтобы жить

Через секунду, натягивая на ходу клетчатую ковбойку, помощник прораба вместе с ответственными за строительство лицами встречал хозяев. В процессе осмотра дома Михаилу удалось несколько раз мимоходом высказать свое мнение по поводу наиболее практичного и актуального решения в организации пространства, внутренней отделки и сантехнического оборудования.

— Вы так горячо утверждаете, что стиль «открытого жилья» популярен в Америке. — Девушка ехидно прищурилась. — Давно оттуда? — У неё оказалось курносое, круглое личико с виртуозно подведенными черными глазами: от внешних уголков век «стрелки» устремлялись прямо к вискам.

— По вечерам работаю в библиотеке, изучаю мировой опыт. Не стоит плестись в хвосте, когда строишь объект особой государственной важности, серьезно объяснил строитель, спокойно и твердо глядя в эти призывные глаза.

Генерал захохотал: — Ишь как Галку отбрил! Тебе сколько лет, пацан?

— Двадцать пять.

— Правильно мыслишь. — Он обратился к прорабу: — Насчет труб и стен планировки первого этажа, будь добр, Кузьмич, принять к сведению соображения… хм…

— Лешковского, — подсказал Михаил.

Скоро его фамилия была у всех на устах. В ресторане «Седьмое небо» праздновали свадьбу Галины. Несмотря на короткий срок знакомства с женихом, выбор генеральской дочери нельзя было назвать скоропалительным — все вечера будущий зять проводил в доме Айдаковых. Паренек со стройки был приглашен на предмет консультации по капремонту московской квартиры, выпил чайку с теткой Гали, заменившей ей рано умершую мать, порассуждал о перспективах экономических реформ в СССР с генералом и даже успел спеть, кое-как подыгрывая на фортепиано, любимую песню Айдакова «Что так сердце, что так сердце растревожено…» А затем стал бывать в доме генерала несколько реже. Под боком храпящей пенсионерки, за тонкой стеной «хрущобы» происходили бурные сцены: «аспирант» практически демонстрировал генеральской дочери расхожий тезис о цыганском темпераменте.

Вскоре Галина вывела провинциала в круг своих друзей и была приятно поражена — подружки ей явно завидовали, а столичные плейбои поблекли на фоне монументальной фигуры Михаила. Он держался скромно, но с достоинством. За его крепкими плечами угадывалась некая значительность. Это были уверенность и сила его таланта. Но Галина таких вещей не понимала. «Лешковский — из „бывших“. Польский шляхтич.» — По секрету сообщила она подругам. — «Породу сразу видно», — вздыхали они.

И вышло так, что молодожены поселились на втором этаже подмосковного дома, к строительству которого приложил руку сам Михаил. Он и не переставал строить — выписал по каталогу финскую сауну, для контраста оборудовал в саду русскую баню, превратил часть крыши, парящую прямо под верхушками сосен, в солярий — Галка обожала загорать.

Еще она любила пикники, вечеринки, отдых на Золотых песках и туристические поездки в капстраны. Поэтому её супруг — молодой специалист по вопросам сохранения и реконструкции памятников старины при Моссовете, получил длительную командировку в европейскую страну, где под эгидой ЮНЕСКО участвовал в разработке проекта «Традиция и современность в архитектуре конца XX века».

Если бы Михаил хотел просто делать карьеру, обрастая номенклатурными привилегиями, то он мог бы вполне гордиться собой. Но он рвался строить, лично, — «от и до», контролируя процесс воплощения проекта. Поэтому стал главой одного из первых строительных СП, занимавшейся застройкой санаторно-курортной зоны, затем — реализацией проекта подмосковных коттеджных городков элитного типа.

В процессе творческой деятельности Михаила выяснилось: он не способен останавливаться на достигнутом и не брезгует формулой «цель оправдывает средства». Для того, чтобы строить, что хочешь, где и как хочешь, требовались средства. Совершенно не важно, каким образом они поступали в фирму Михаила. Всякие идеологические, нравственные и прочие не технические принципы, Михаил считал «отвлеченной материей», «дымовой завесой», наносящей требуемый обществом глянец пристойности на борьбу капиталов, амбиций, личностей.

Людей он не любил и не жалел — как произведения природы они не выдерживали никакого сравнения с маломальским стоящим архитектурным объектом. Даже элементарные каменные гробницы переживали тысячелетия, отличаясь безукоризненным совершенством, а уж дворцы, соборы, мосты!.. Поэтому Лешковский позволял себе участвовать в любых играх, называемых коррупцией, взяточничеством, протекционизмом. Цель оправдывала средства, а для её достижения ему надо было победить — взобраться на самый верх.

Жену он тоже не любил. Галина это чувствовала, напропалую флиртовала в богемном кружке друзей и всерьез увлекалась выпивкой. В обстановке сугубой секретности прошла курс лечения от алкоголизма и от бесплодия. Но к спиртному вернулась, а родить так и не смогла. Жаловалась ближайшей подруге, что Михаил — садист и абсолютно не сексуален.