Уманский «котел»: Трагедия 6-й и 12-й армий

Ночь прошла относительно спокойно. Правда, около полуночи части 16-й моторизованной дивизии немцев были подняты по тревоге, так как от службы наблюдения пришло сообщение о выброске русского десанта. Как оказалось, над позициями дивизии, а также «Лейбштандарта» советские самолеты по ошибке сбросили контейнеры с боеприпасами для войск 6-й и 12-й армий. Из произошедшего противник сделал вывод, что положение со снабжением в окруженных частях плохое, поскольку им пришлось перейти на снабжение по воздуху. Кроме того, в «кольце», очевидно, остаются крупные войсковые штабы, если предпринимаются такие необычные меры[184].

Благодаря прорыву немецкой 16-й танковой дивизии на Первомайск и ее последующему соединению с венгерскими частями окружение 6-й и 12-й армий было завершено. Полностью осознавая сложившуюся ситуацию, командование окруженных в ночь на 4 августа предприняло попытку вывезти из окружения наиболее ценные документы. Переправить их за линию фронта поручили летчику капитану Воронову, самолет которого, биплан У-2, стоял замаскированным на аэродроме неподалеку от с. Подвысокое. Фюзеляж набили ценными бумагами, и под покровом быстро сгущавшейся темноты самолет совершил короткий разбег и стал набирать высоту. Но как только он достиг немецких позиций, как сразу попал под обстрел и был подбит. Совершив круг, капитан Воронов, сам получивший ранение, сумел посадить самолет.

Вокруг этого эпизода после войны разгорелся ожесточенный спор между ветеранами. Часть из них обвинила начальника штаба 12-й армии генерала Б.И. Арушаняна в попытке улететь из окружения на этом самолете. И до конца жизни тот был вынужден оправдываться, причем в довольно резких выражениях. В своем письме ветерану В.Г. Воронину на предъявленное ему обвинение он ответил так: «Вы пишете, что меня Вы лично видели на какой-то лужайке вблизи аэродрома. Это глубокое заблуждение, а просто говоря – ложь. Я ни 2-го, ни 3-го, ни 4-го никогда в жизни не был вблизи аэродрома Подвысокое. Эти дни до 5-го августа включительно сидел у телефона как прикованный на командном пункте армии и руководил боем частей армии»[185].

Возможно, ветеранами была допущена досадная ошибка, и обвинения в адрес Б. И. Арушаняна беспочвенны. Действительно, еще 3 августа в штаб Южного фронта был направлен работник штаба армии подполковник Сафронов с поручением от Военного совета доложить сложившуюся обстановку и добиться отправки окруженным боеприпасов. Вполне допустимо, что именно его как штабного работника, не разобравшись, впоследствии идентифицировали с самим начальником штаба, упрекнув последнего в попытке бегства. В действительности генерал Б.И. Арушанян оставался в окружении вплоть до трагического прорыва 7 августа, после которого он долго выходил по немецким тылам к линии фронта.

4 августа, понедельник

Во второй половине дня основные силы немецкой 297-й дивизии сконцентрировались у с. Каменечье и Вишнополь. Вперед были высланы разведка и наблюдатели. По их сведениям, крупный оборонительный узел располагался вокруг выс. 209, 0, тогда как холмы западнее села заняты сравнительно незначительными силами. Немцы предполагали, что советские войска ушли оттуда в лес у с. Вишнополь. В самом селе Каменечье располагались крупные силы пехоты, усиленные артиллерией и танками. Ни 16-я моторизованная, ни 297-я пехотная атак в этот день не предпринимали.

Положение в районе с. Терновка 4 августа

Командование XXXXIV и XXXXVIII корпусов ожидало результатов наступления в районе Тишковки – Терновки. К тому же по-прежнему сказывался недостаток боеприпасов[186].

Действия советских войск на восточном берегу Синюхи противник расценил как создание плацдарма для вывода всей группировки из окружения. Поэтому командованием XIV моторизованного и XXXXIX горно-егерского корпусов была спланирована операция по уничтожению прорвавшихся в район Новоархангельск – Терновка – Тишковка советских войск. Для этого были привлечены части 1-й горно-егерской дивизии, усиленные боевые группы 11-й и 9-й танковых дивизий и бригада «Лейбштандарт». Планировалось отсечь группировку советских войск от реки, рассечь на части и уничтожить.

На это же утро было запланировано советское наступление от Терновки в направлении на Тишковку. Для этого была образована ударная группа в составе 58-й и 44-й горно-стрелковых, 45-й[187] и 49-й танковых дивизий и 211-й воздушно-десантных бригад Общее командование было возложено на командира 58-й дивизии генерал-майора Н.И. Прошкина.

В целом подчиненная генералу Н.И. Прошкину группировка насчитывала в своем составе не более 3,4 тыс. активных штыков и около 30 орудий, из которых, к сожалению, не более десятка были пригодны для борьбы с танками. К тому же боезапас их был крайне ограниченным, только для некоторых калибров он достигал 15 выстрелов, для большинства же составлял 5–7, а для части орудий снарядов не было вообще. В составе группировки, по словам полковника Н.Н. Любимова, находилось всего 2–3 боеспособных танка.