Улыбка смерти на устах

Она открыла блокнот, что постоянно таскала с собой в сумочке, и попыталась сформулировать итоги. Костик, к примеру, муж Юльки, — он ненормальный? Или его неадекватная реакция означает, что он в чем-то замешан? И чем он в самом деле занимался в ночь убийства, почему на дачу к жене и ребенку только в пять утра вернулся?

Или психиатричка Бобылева. Права ли она, что никакой депрессии у Порецкого перед смертью не было? И, может, он действительно в ту пятницу передознулся? Или все-таки кто-то с ним рядом был и помог ему уйти?

В общем, все представлялось довольно неясным, поэтому Римма предпочла написать по вотсапу сообщение своему боссу — имитируя (а может, пародируя) его лапидарный стиль: «Привет, Синичкин. Гражданка Б. тяжелую болезнь горняка не подтверждает. Но считает, что, возможно, он все сделал сам. А может, ему кто-то и помог».

А тут ей и красненькое принесли, одновременно с гамбургером. Ух, булочка с кунжутом, картошечка фри, румяная котлетка! А этот запах! Римма занесла уже нож с вилкой, чтобы расковырять кулинарное чудо, и тут ее внимание привлекло происходящее на улице.

К особнячку клиники, где она только что побывала, подрулил суперпонтовый «Мерседес Брабус». В тот же самый момент из подъезда выскользнула Бобылева, в плащике «Берберри» поверх своей «Максмары». Водитель «Брабуса» вышел из-за руля, достал огромный букет, роз семьдесят, и протянул психологине. Она засмеялась, понюхала веник, интимно погладила ухажера по щеке. Затем тот совершил маневр, обогнул капот и растворил перед ней переднюю пассажирскую дверцу. Хм, значит, не муж и не давний сожитель, лишь ухажер. Мужья дверцы машин дамам не открывают. И семьдесят роз не дарят — если только провинились капитально.

Психиатриня с изящной и царственной повадкой погрузилась внутрь «мерса», и машина сорвалась с места.

Мужика Римма не разглядела — заметила только, что он мощен, плотен, хорошо одет и ухожен — а каким еще быть прикажете водителю «Брабуса»? Но, сколь ни была девушка-сыщик увлечена гамбургером и сухой «Риохой», номер машины ухажера она в раскрытый кстати блокнот все-таки записала.

Лишняя информация никогда и никому еще не мешала. Тем более сыщику.

Паша

В то же самое время я, вы не поверите, занят был примерно тем же самым, что и моя помощница: перекусывал. Только делал это не в понтовом кафе в пределах Третьего кольца, а у себя дома в Новогирееве. И ел не гамбургер, а пельмени. И пил не красное сухенькое, а нормальную русскую водку. С устатку, да не жрамши, махнуть пару рюмок — самое то.

Придя в результате алкотрипа и поглощения пельменей в благодушное состояние, я стал заниматься тем, на что тщетно пытался подвигнуть Римку — анализировать итоги прошедшего дня.

Да, институтский друг покойного сказал неожиданное: погибший, возможно, был неизлечимо болен. Но этого никто пока не подтвердил. Ни Полина Порецкая. Ни ее сестра. Ни мой второй опрошенный, коллега погибшего Карпащенко. Ни психиатр Бобылева. И тогда я еще раз позвонил Полине.

— Скажите, в какой поликлинике наблюдался ваш отец?

— Отец? Пф-ф. Спросите меня что-нибудь полегче. Никогда мы этот вопрос с ним не обсуждали. Наверное, не в обычной поликлинике по месту жительства. На службе у него, думаю, была ведомственная или договор с какой-то частной, по страховой — точно не знаю.

— А следователь его медкарту изымал?

— Откуда ж я знаю! Но, скорей всего, нет. Иначе об этом в их определении была бы запись, ведь так?

— Скорее всего.

— Что вам сказала моя сестра?

— Я с ней не встречался.

— Почему?

— С ней встречалась моя помощница.

— А, — в голосе Полины послышалось разочарование. Вероятно, ей хотелось услышать о сестренке нечто нелицеприятное. Но я не стал доставлять ей удовольствие и не рассказал, что мерзавец Костик пугал Римку винтовкой.

— Доброй ночи.

Назавтра мне предстоял тяжелый день.

Мне светило долгое-предолгое сидение перед унылыми мониторами — прямо хоть очки для компа из тумбочки доставай. И глаза закапывай.

Римма

С утра на следующий день Римма из дому позвонила Полине Порецкой — мелкой клиентке, на которую Синичкин запал.

Вообще у Пашки со вкусом, конечно, большие проблемы. На кого его только не тянет! На каких-то шалав натуральных: то на вздорных сисястых блондинок, то на херувимоподобных брюнеток! Может, поставить на нем крест окончательно, на ходоке этом несчастном?! Уволиться из агентства, поменять номер телефона, переехать! Исчезнуть из его жизни, с концами!

Но как подумаешь об этом, сразу в душе вдруг за-звенит струна ласковая: «Па-ашенька». И понимаешь, что уйти-то от него, и даже навсегда, можно, а вот тоску по нему вырвешь только вместе с сердцем.

А потом: кто, спрашивается, из мужиков безупречным вкусом отличается? Особенно насчет баб? Все они — идиоты, как караси безмозглые, клюют на яркую наживку, на блесну! На пустышку! Паша — еще не самый худший вариант.

Полина Порецкая, фря, чувствовала, что ли, со стороны Римки соперничество, поэтому вредничала — нет, подъехать я не могу и в метро спуститься не успею, поэтому приезжайте сами ко мне на работу.