Улыбка Мицара

— Я тот, который отправил к тебе Ара. Я верю, что у тебя он останется в живых и ты придешь в этот фрун (так у нас на Лории называют помещение для важных сообщений) и узнаешь о нашей жизни, о гибели древней лорианской цивилизации. Я говорю на твоем родном языке. Не удивляйся этому, ибо долгие годы я изучал жизнь землян через Большое Поле Вселенной. Я не знаю, как создали наши ученые это Поле, но я знаю, что это такое же реальное Поле, как тяготение, как поле электрических заряженных частиц, как силы, связывающие нуклоны и ядра. Большое Поле Вселенной — это великое Поле. Овладев им, за мгновение можно побывать в бесконечно далеких мирах. Это говорил мне отец Ара. Еще он говорил: «Горько мне, что лориане так и не смогли в должной мере воспользоваться новым открытием».

Сам я шарописец. Людей моей профессии вы называете художниками, хотя это не точное название. Я сейчас уже не помню, когда переселился сюда. Через Большое Поле Вселенной я должен был наблюдать за жизнью землян и воспроизводить виденное. Чужой мир удивлял меня. Там жили существа, похожие на лориан. Я писал на шарах ваши постройки, летательные аппараты, животных, людей. Мои шарописи пользовались огромным успехом у лориан. Полюбив Землю, я уже не мог оторваться от нее. Из месяца в месяц, из года в год я писал вашу планету, ее краски, ваш образ жизни, прекрасный и гармоничный.

Последствия этого ужасны. Я никогда не думал, что моя любовь к далекой цивилизации послужит причиной трагедии. Если бы я умел предвидеть…

Наступило время, когда лориан, симпатизирующих землянам, начали подвергать различным испытаниям в зеленых дворцах. Шарописи на земные темы повсеместно изымались. С меня взяли слово не писать вашу планету и в Зеленом дворце пытались вытравить из памяти мою любовь к землянам. Я вынужден был сделать вот эту шаропись. Смотри…

«Я отрекаюсь! За свою жизнь я изготовил сотни шарописей. Однако, если подходить к этому с алгоритмом лояльности и преданности нашему великому Тусарту, то все написанное мной до сих пор нужно полностью уничтожить; оно ничего не стоит. Причина заключается в том, что я не овладел идеями великого Тусарту, не вооружился идеями Тусарту. Мне очень стыдно. Великий Тусарту еще семь лар назад призвал нас преобразовать себя, овладевать тусартизмом. Лично мне очень тяжело сознавать, что я не преобразовался.

В лорианской галерее есть шаропись, на которой изображен великий Тусарту среди лориан. Я трижды смотрел ее. Это великая шаропись. Многие посетители после просмотра говорили: «Я счастлив, что видел великого Ту, я почувствовал, что пожал руку великому Ту». По-моему, ничто не производит такого впечатления, как эта шаропись. Это — шедевр. Автор смог добиться успеха, потому что он овладел идеями великого Ту, творчески проникся идеями великого Ту.

Я отрекаюсь от всех своих шарописей на мотивы Земли. Мои шарописи враждебны идеям великого Тусарту, делам великого Тусарту, жизни великого Тусарту.

Хотя мне уже за триста лар, но я буду овладевать идеями великого Тусарту и творчески применять их в шарописи. О чем громогласно заявляю я, шарописец Анан, в Зеленом дворце в двенадцать тысяч семьсот двадцать один лар, когда Мицар и Алькор стоят в зените».

Мне сейчас триста двадцать земных лет. Вот уже сто пятьдесят лет я не подхожу к установке, с помощью которой наблюдал за жизнью землян. О тех далеких временах остались только памятники — чудесные земные сооружения, построенные группой ученых.

Ученые были молодые и веселые. Обнаружив шарописи с изображением земного собора, они принесли неведомый аппарат, шлангами присоединили к нему шар и обложили его баллонами с прозрачной жидкостью — строительным материалом. Включили аппарат. Шланг начал пульсировать. Продолжалось это минут сорок.

Потом шар стал расти на глазах.

Мы отошли в сторону. Шар, увеличиваясь в размерах, через два часа превратился в этот собор — русский храм.

То же самое проделали ученые и с другими шарописями. Так на острове появился земной город. Ученые уехали через полгода и уже садились на шаролет, как вдруг один из них предложил мне:

— Пойдем со мною.

Мы вошли в этот самый собор и подошли к той же самой груше и к тому же выдвижному креслу, в котором сейчас сидишь ты, и он сказал:

— До поры до времени мы решили было не раскрывать тебе один наш секрет, ибо надеемся вернуться на остров и оставляем здесь свою аппаратуру. Но время тяжелое. Мы можем погибнуть. Так знай же, шарописец Анан, — стены этого храма под главным куполом уставлены пустыми шарами. Ты распиши их и расскажи потомкам о трагедийных днях Лории.

Я не сразу решился на это. Кому охота еще раз побывать в Зеленом дворце?

— Мы не из тех, кто принуждение считает правильным методом управления лорианами, — сказал мне ученый. — Мы противники принуждения, поэтому можем не вернуться на остров. Совесть подскажет тебе, что делать. — Он объяснил, как снимаются и устанавливаются шары; рассказал о груше и поклонился мне: — Прощай, Анан.