Улыбка химеры

Машка отвлеклась, задумавшись о своем. Сегодня она нашла в кармане пальто стихи:

Ты – море. Мне нужно лишь добежать до кромки воды.
Ты – лес. Но тропа к тебе заросла травою.
Ты – вершина, которую мне предстоит покорить.
Я стою у подножья, с задранной головою.
Все маячишь перед глазами – утро, вечер ли, день ли, ночь.
Но, похоже, я до тебя доберусь едва ли.
Ты – воздушный шарик, летящий куда-то прочь.
И его уже не поймать, ведь ниточку оборвали.

До этого были эсэмэски и записки с бесконечными просьбами встретиться, поговорить, во всем наконец разобраться. Звонки, на которые Машка не отвечала. Но стихи! Похоже, он дошел окончательно до ручки. Во взглядах, которыми Максим провожал Машку в коридоре, сквозило отчаяние.

Машка и рада была ему помочь, да не знала как. На месте былых чувств в ней теперь зияла пустота. Машка и не представляла себе, что так может быть. Куда же оно все делось? Столько всего было, и все словно вихрем из нее выдуло. Притворяться она не умела. Да у нее бы и не получилось. Что делать с чужой любовью, ставшей вдруг обременительной и ненужной?

Машка чувствовала себя запертой в ловушке, расставленной самой на себя. Она же об этом просила у Бога! А он всего лишь ответил на ее молитву. И куда ей теперь деваться с этим его подарком? Это ведь не пупс, которого можно отдать девочкам во дворе. Не собака, которую, уезжая, оставляешь на родителей.

Этика кончилась. Машка привычным жестом сгребла вещи с парты в портфель и рванула за всеми, стараясь поскорей затеряться в толпе одноклассников.

Кто-то схватил ее за рукав. Нет, ну Макс уже решительно спятил!

Обернувшись, Машка увидела Ерофеева. От сердца у нее отлегло. Она сделала попытку высвободиться.

– Саш, ну чего тебе? Я спешу.

– Не торопись, а то успеешь.

Из кабинета напротив вышел Максим и во все глаза уставился на них. Ясно было, что он думает: «Ну вот и разгадка, она променяла меня на одноклассника». Черт, как бы он еще не начал гнобить Ерофеева на обществоведении! Впервые Машка подумала о Максиме без малейшей вины или сочувствия.

– Ерофеев, ну чего тебе? Я на историю искусства опаздываю.

– А я вообще из-за тебя на матанализ забил. Пошли, не здесь же говорить будем.

– Да никуда я с тобой не пойду! С какой стати мне прогуливать?

– Да потому, что это важно очень! Маш, кончай выдрючиваться. Скажи лучше, у тебя спина чешется?

– Что?! Да при чем тут… Постой, откуда ты знаешь?!

Между лопатками уже дней пять зудело невыносимо. Не как раньше, когда ощущения были слабыми, сродни щекотке. Теперь Машка часто ловила себя на том, что выискивает глазами деревья и выступающие углы, чтобы к ним прислониться и как-нибудь незаметно об них потереться. Пару дней назад ей почудилось, что она нащупала в этом месте, под лопатками, два еле заметных бугорка. С тех пор Машка то и дело касалась спины и гнала от себя навязчивые мысли о неизлечимой болезни, опухолях, метастазах. Хотя ничего там, конечно, не было и быть не могло. Ей просто показалось.

Ерофеев, однако, не слушая слабых Машкиных возражений и не выпуская из рук рукава, решительно потащил ее за собой. Ей ничего не оставалось, как подчиниться. Она лишь успела улыбнуться Максу и беспомощно развести руками. И заметить, как в глазах его блеснула надежда.

* * *

– Ну так и чего ты от меня хотел? Учти, если фигня какая-нибудь, ты об этом пожалеешь.

– Нет, Машк, не фигня. Хотел бы я, чтобы это было фигней. Так, значит, спина, говоришь, уже чешется? Совсем, получается, немного времени осталось. Черт, как же нехорошо все вышло! Я-то думал, у нас хоть пара недель есть в запасе. А получается, счет уже идет на часы и минуты.

– Ерофеев, можешь толком сказать, в чем дело?

– Погоди, Маш, сейчас, только с мыслями соберусь. Слишком много всего рассказывать, думаю, как бы изложить покомпактней. Видишь ли… Скажи, Маш, ты никогда не думала, что кроме людей на свете могут существовать какие-нибудь еще разумные формы?

– В смысле, химеры, например? Или там кентавры? Так я не думала, я про них знаю.

– Знаешь?! Откуда?!

– Тоже мне великий секрет. Любой мыслящий, образованный человек рано или поздно начинает подозревать, оглядываться по сторонам, и особенно, если он знает, куда смотреть…

– Погоди! Так раз тебе известно о существовании антропоморфов, получается, мы с Анькой зря волновались! Тогда ты уже знаешь про свои крылья? Ну, Маш, у тебя и выдержка! Конечно, ничего еще не видно, но… Будь я на твоем месте, побоялся б так спокойно разгуливать.

– Крылья?! Какие крылья?

– То есть как это какие? Маш, ты что, даже не догадываешься? Ты ж сама назвала виды антропоморфов: химеры, кентавры и люди с крыльями.