Улыбка и слезы Палечка

Трагическая смерть Гуса всколыхнула всю Чехию. Последователи его, из которых многие шли дальше своего учители, приступили к решительному практическому осуществлению выдвинутой им программы. В движении наметилось два крыла: правое, бюргерски дворянское, стремившееся к соглашению с католической церковью и феодальными магнатами, и левое, крестьянско-плебейское, революционное, центром которого стал город Табор в Южной Чехии. Приверженцев этого революционного крыла гусизма называли таборитами, или «божьими воинами». Вооруженную борьбу чешских «еретиков» против всей феодально-католической Европы возглавил талантливый полководец Ян Жижка (1378–1424), происходивший из мелкопоместной дворянской семьи, а после его смерти таборитский священник Прокоп Великий (Голый) (р. ок. 1380–1434), под руководством которого гуситами были предприняты походы за пределы страны.

Убедившись, что гуситскую армию невозможно победить в открытом бою, вдохновители крестовых походов против Чехии постарались внести раскол в лагерь своего противника, использовав обострение внутренних противоречий среди сторонников гусизма. В мае 1434 года под Липанами табориты были разгромлены объединенными силами феодалов-католиков и бюргерско-дворянского крыла чешских протестантов. Так закончился первый, революционный этап гуситского движения.

Чехия фактически оказалась во власти магнатов-католиков, ввергнувших страну в полосу феодального междоусобья и пренебрегавших ее государственными и экономическими интересами. Поэтому, когда в 1444 году на историческую арену выступил верховный гетман четырех восточных краев Чехии Иржи из Подебрад (1420–1471) и поставил перед собой задачу обуздать своеволие феодалов и укрепить политическое и экономическое положение Чешского государства, его усилия были поддержаны не только возглавляемой им бюргерско-дворянской партией, но и более широкими слоями народа. В 1452 году Иржи из Подебрад стал земским правителем Чехии, а в 1458 году был избран королем. Проводя политику компромисса между чешскими гуситами и католиками, новый король решительно повел борьбу с теми феодалами, которые противодействовали централизации государственной власти в его руках, с непокорными немецкими городами. Вместе с тем он расправился с последними оплотами таборитов и содействовал дальнейшему закрепощению крестьян. В области внешней политики король выдвинул идею мирного союза европейских государств, направленного против всемогущества папы римского и угрозой турецкого нашествия. Деятельность Иржи из Подебрад, выражая общие классовые интересы чешского дворянства и бюргерства, сыграла исторически прогрессивную роль, ибо способствовала укреплению национальной независимости Чехии и экономическому развитию страны.

Франтишеку Кубке в целом удалось правдиво раскрыть внутреннюю противоречивость характера и деятельности этого, несомненно, выдающегося исторического деятеля. Образ Иржи из Подебрад в романе сложен. Первоначально молодой король предстает перед нами в ореоле той легенды о народном «гуситском короле», которая была создана вокруг него на протяжении веков и канонизирована буржуазной историографией. И дело тут не только в том, что автор смотрит на него влюбленными глазами Палечка. Образ Подебрада заключал в себе как историческое, так и актуальное, современное содержание. В годы фашистской оккупации писатель хотел представить в нем суверенного правителя свободной и независимой Чехии, чтобы напоминанием о былом величии родины разжечь в сердцах соотечественников искры надежды. Когда же для Чехословакии самым острым стал вопрос о том, вернется ли она к предмюнхенским порядкам или превратится в подлинно народную демократию, образ Иржи из Подебрад приобрел иной смысл. Завершая в 1946–1948 годах свое произведение, Кубка на историческом примере показал несостоятельность политики компромисса между интересами народа и интересами правящих классов. Вместе с тем такая трактовка образа Подебрада помогла писателю глубже проникнуть и в сущность изображаемой исторической эпохи.