Улыбка Гамаюн

На следующий день Ада уехала в город. Убрала в квартире, перестирала постельное бельё, приготовилась к завтрашнему рабочему дню. Вечером допоздна смотрела телевизор, потом немного почитала книгу Алексея Толстого «Князь серебряный» легла спать. Вдруг, словно сквозь сон, услышала, как заскулил щенок. Так жалобно заскулил, словно его обидели. Она встала и подошла к окну. В небе крупно стояли звёзды и ярко светила луна: белая, огромная, загадочная.

Она открыла окно, подтянулась, почему-то не залезла, а впрыгнула на подоконник, а с подоконника вниз, на землю. Оказывается, второй этаж совсем и не высокий! Немного оступилась, когда приземлилась на землю, но потом отряхнулась и победно посмотрела вокруг. Кто тут скулит и не даёт спать? Но щенка нигде не было видно. Может, он заскулил и пробежала мимо, или ей почудилось? Но ведь явственно слышала скулеж. Теперь что же, домой возвращаться? Нет, домой в эту ночь не хотелось. Аду внезапно просверлила мысль наведаться в деревню к родителям. О том, что надо было зайти домой за ключами от машины, она и не подумала. Ей отчего то показалось возможным добежать без напряга до родителей. А что, слабо? – мысленно улыбнулась она. – Нет, не слабо! Запросто можно добежать.

Ада стала на четвереньки, подпрыгнула, издала гортанный звук и побежала. Какой-то щеночек, наверное, тот, что скулил, испуганно отпрянул от взрослой собаки, промчавшейся мимо него, и спрятался под арку.

Ада, всё больше и больше набирая скорость, мчала к родителям. Сначала она выбежала на привычную дорогу, по которой постоянно ездила на машине, а потом свернула в сторону и побежала напрямик по полю, по местности, которую ранее никогда не знала. Бежала и ухмылялась: шоссейная дорога для цивилизованных людей, а ей, человеку-собаке, можно бежать по тому маршруту, который она интуитивно выбирает, зная точное направление. У неё почти феноменальная способность ориентироваться, у неё тонкое чутьё! Добежав до своего дома, остановилась. Что дальше? Свет в доме не горел, родители давно спали. Обежала вокруг дома и остановилась на огороде. Разогналась и перепрыгнула через забор. И только когда перепрыгнула, испугалась. С громким лаем к ней приближались Бой и Марго. Ада хотела ласково поприветствовать своих любимцев, но опомнившись, что она это не она, ощетинилась и приняла угрожающую стойку. Если потрепят, так ей и надо, с опозданием подумала она. Но собаки, подбежав к ней, вдруг встали, как вкопанные. Ура! Неужели признали? Они приблизились к Аде и облизали её морду. Она заскулила, как напуганный щенок. Думала, не узнают её, загрызут.

– Что, – спросила она, – узнали?

– Узнали, – еще раз лизнула её Марго.

– А я перепугалась! Как вы поживаете, дорогие мои? Как родители, здоровы?

– Мать весь день была в гараже, убирала там, – начала рассказывать Маргуша, – а твой отец вытаскивал из гаража доски.

Ада забеспокоилась?

– Вытаскивал доски? Ему же нельзя поднимать тяжелого! У него больное сердце!

– Он перевозил их на тележке, – уточнил Бой.

– Если на тележке, то, что ж, – вздохнула Ада. – А что еще? Еще, какие новости?

Марго сказала:

– К нам повадилась на огород какая-то дворняга. Бегает возле забора, что-то вынюхивает, лает, нервирует. Я не выдержала и перепрыгнула через забор, отогнала её.

– А Бой?

– Что Бой! – презрительно посмотрела она на Боя. – Только и может злиться, да отбирать у меня еду с кастрюли. Может и загрызть до крови, – такой жадный.

– Не всегда, – наклонил голову Бой. – И ни разу я не грыз тебя до крови!

– Что с ним говорить, – проворчала Марго. – Всё время находит причины для оправдания, если бы на его месте был Жусс, тот бы побежал за мной, никогда не оставил бы меня одну.

Бой промолчал. Марго при всех обстоятельствах всегда вспоминала своего первого друга, который был намного старше её. Она с умилением рассказывала, как они плавали на реке и она, маленькая, плыла за ним, уцепившись зубами за его хвост. Это было так смешно! Жусс не обижал её, и не отбирал у неё еду. Между ними вообще, по заверению Марго, была прочная взаимная симпатия. Они чутко улавливали состояние каждого, всегда и везде поддерживали друг друга. И это, по словам Марго, давало ей чувство уверенности и безопасности, и она откликалась ему ответным теплом и чуткостью. Почему же у Боя с ней не так? Они никогда доброжелательно не разговаривают друг с другом, не выражают свои чувства. А если бы открылись друг другу, наверняка обнаружили бы, что радуются и страдают по одним и тем же поводам, научились бы лучше понимать друг друга. Они бы чутко реагировали на язык жестов, распознали бы его, особенности мимики, сумели бы настроиться на общую волну. Ведь было же у неё такое с Жуссом…

– Что ты молчишь? – ворвался в него голос Ады. – Слабо отгонять чужаков?

Бой наклонил голову.

– Почему слабо? Ну, не могу я перепрыгивать через забор, высота меня пугает.

– Ага, нашел причину, – ехидно отозвалась Маргуха.