Улыбка черного кота

В дорогу они собрались поспешно; Сергей предупредил китайских партнеров, и их должны были встречать в пекинском аэропорту. А в гостинице заказали для них два номера.

Сергей еще раз жестко напомнил Светлане, что ей необходимо вести себя прилично и — главное! — до конца доиграть роль безутешной вдовы.

— Я для тебя почти чужой человек, просто партнер твоего мужа, и только, — методично и настойчиво внушал он растерявшейся женщине.

Светлана согласилась на этот ненужный, по ее мнению, маскарад, но просила постоянно помогать — боялась забыться и запутаться. Временами ей было по-настоящему страшно, ее по-прежнему эмоционально кидало из стороны в сторону. То она действительно злилась на Антона — это он сам во всем виноват и нарочно подстроил такое испытание, — то ее начинала душить острая жалость к нему и к себе. Она вспоминала, как муж любил ее, как доверял ей и насколько легко было его обмануть. Перед глазами стояли его лицо, руки, родинка на левом плече, смешная ямочка под коленкой — все те пустые и нежные мелочи, которые могут быть известны о мужчине только женщине, долго делившей с ним постель, бывшей ему по-настоящему близкой, даже если эта близость потом ушла навсегда. И, вспоминая все это, Светлана вдруг начинала истерично рыдать, требовать сочувствия, беспомощно заглядывая окружающим в глаза.

От сумбура чувств и творившегося в душе смятения у Светланы не было сил куда-то лететь, разговаривать с бесконечными чиновниками, смотреть на искалеченных людей и опознавать кого бы то ни было. Ей казалось, что никто ее не понимает, искренне не сочувствует и не говорит настоящих слов утешения. И еще в глубине души она не могла не чувствовать себя виноватой перед Антоном…

Компания «Чайна лайн» сделала им специальный билет, и уже через сутки после получения визы Светлана с Сергеем оказались в Пекине. Они проделали тот же путь, по которому летел Антон, но, в отличие от него, спокойно и мягко приземлились в аэропорту китайской столицы. Сергей держался уверенно, здесь все было знакомо ему с детства; Светлана же притихла, оробела и только крутила головой по сторонам. Она сразу отметила про себя строгость и особую вышколенность молодого шофера-китайца, встретившего их с машиной в аэропорту, его дорогой костюм, отличную марку автомобиля, великолепную дорогу и многочисленные надписи на проносящихся мимо зданиях на двух языках — китайском и английском. Все было незнакомым, чужим, но при этом каким-то невероятно близким, словно ты вернулся в страну своего детства или город, который успел подзабыть: лозунги на кумаче с профилями Маркса, Энгельса и Ленина, неожиданные изображения Сталина и Мао, просторные проспекты и огромные площади, так сильно напоминавшие гигантоманию родной Москвы.

Светлана с возрастающим интересом оглядывала мелькавшие урбанистические пейзажи, ее волнение начало проходить, и она едва не забыла, какая трагическая цель привела ее сюда. Однако Сергей был настороже и не позволял ей слишком громко и беззаботно щебетать в машине, то и дело одергивая молодую женщину взглядом внимательных карих глаз или же незаметным поглаживанием ладони: он не хотел вызывать закономерного недоумения шофера-китайца, который знал, что сопровождает вдову несостоявшегося российского партнера их фирмы.

Приняв душ в гостинице, закусив и переодевшись, они немедленно отправились в клинику. Тот же шофер доставил их к дверям огромного серого здания главной травматологической больницы Пекина.

В отделе реанимации, где лежали выжившие жертвы авиакатастрофы, было тихо и пустынно. В ярко освещенных, чистых больничных коридорах, которые мало чем отличаются друг от друга во всем мире, слышалась тихая речь и приглушенное жужжание приборов; специфический медицинский запах нес в своем китайском варианте лишь едва уловимую примесь каких-то восточных благовоний.

В поисках Антона им предстояло провести опознание двух выживших пассажиров — мужчин. Третий — молодой китаец — был в сознании, и о нем речи не шло.

Их провели в реанимационную палату, где стояла одна-единственная кровать. На ней лежал очень полный мужчина средних лет европейского вида. Его короткое пухлое тело было опутано проводами и прикрыто простыней, часть лица скрывала повязка. Человек тяжело дышал, но явно был без сознания. По очертаниям крупной рыхлой фигуры, по широким, незакрытым простыней ступням и короткопалым рукам, покрытым седыми волосками, Светлана с Сергеем мгновенно поняли, что этот человек никак не может быть тем, кого они ищут. По возрасту он годился бы Антону в отцы.

У второй двери Светлана замерла и перекрестилась. Она испытывала сейчас настоящий ужас — единственное чувство из обуревавшей ее эмоциональной стихии, которое она могла бы назвать точным словом.