Читаем Улыбка бога полностью

При переходе к образно–натуралистическому иероглифу словообразовательная модель утратила главное – полисемию знака. Он теперь не требовал толкования, в нём был раз и навсегда закреплён только один смысл. Например, (др. — ег.). Эту рогатую голову ни с чем более не спутаешь – ни с луной, ни с лодкой, ни с ямой–впадиной, ни со следом копыта, ни с изгибом речного русла, ни со змеёй и др. Это только бык.

Эпоха словотворчества, в основном, завершилась при переходе от образно–символического письма к образно–натуралистическому.

Образно–символическая иероглифика была известна всем первобытным культурам. Без неё не состоялся бы ни один язык. Ни словарь его, ни грамматика. По мере обогащения устного языка объективная потребность в первоиероглифике угасала. Человек уже мог обходиться звуковой речью – системой звукового письма. От первоиероглифики остались отдельные, часто овеществлённые знаки. Они воплотились в предметы, в фигуры орнамента, в племенные гербы.

Но чтобы собрать возможно полно материалы для 1–го тома, мало заглянуть в словари и поискать названия рогатых и безрогих травоядных, начинающиеся на б- и м-. Таковых осталось не так уж много. Тому, кажется, есть две основных причины.

I. Двусмысленность иероглифа 1) «бык», 2) «месяц, луна» и, следовательно, двусмысленность вариантов его названия заставляет жрецов Диалектов договариваться. Результатом первого общественного Договора стало присвоение каждой из двух форм по одному значению: bůη — «бык», můη – «месяц (луна)».

В языках, доступных нашему обзору, нет ни одного названия быка, начинающегося на «м-» (но много – на звонкий смычной: bōs, bous, bull, böf, bubalus, buh, byk, buka и т.д.). Крайне редко встретишь название ночного светила, начинающееся на «б-» (англ. moon – «луна, месяц»; month – «месяц» (период времени); нем. Мond – «месяц, луна»; Мonat – «месяц» (п.в.), иран. muh, moh, mah – 1) «месяц (луна)», 2) «месяц» (п.в.); др. — инд. mās – т.ж., абаз. masa – т.ж.

Даже с др. степенью вокализма: mensis – месяц (лат.) > mesis – месяц (слав.); meis (греч. — ион.), mena (гот.), mene (тохар.В.), mi (ирл.) и т.д.1

Если в каких–то диалектах и сохранилась в названии быка м–форма или в наименовании месяца–луны б–форма, мы к ним можем относиться как к реликтам преддоговорной эпохи. Например, в качестве основы глаголов и производных имен смогли уцелеть обе формы в одном значении. Ср. букати = мукати – «мычать» (слав.), buzaw = muzaw – «телёнок» (тюрк.).

Аварский словарь являет пример подчинённости Договору: название быка и производные начинаются со звонкого смычного (бугъа – «бык», боц|и – 1) «скот», 2) «имущество, состояние», баси – «бычок», мн.число – бусби); название ночного светила – с альтернативного согласного (моц| – 1) «месяц, луна», 2) «месяц», «период времени»). Поддерживается англ. bull – «бык», moon – «месяц, луна».

II. а) Начальный «м-» проявил высочайшую стойкость по сравнению со своей альтернативой. В м–форме развитию подвержен конечный согласный во всех языках, с любой направленностью первичного слога. Начальный не изменён:

můn — můl — můr
můηmůng — můg — můž — můz …
můngmůnx — můx — můš — můs …
můnk — můk — můč — můth' …

Схема развития б–формы значительно сложнее. (Полные таблицы будут подготовлены в Материалах к Словарю.)

bůn — bůl — bůr
bůηpů — fů — wů — ů — hů — ů
bůnhbůng — bůg — bůž — bůz
bůnx — bůx — bůš — bůs
bůnk — bůk — bůč — bůth

Как видим, в схеме развития б–формы появляется центральная ветвь – оригинальное направление (утрата начального согласного), которого не избежали ни одно из звеньев таблицы.

bůη > … > ůη

bůnh > … > ůnh

bůg > … > ůg

bůs > … > ůs

bul > ůl и т.д.

 

[ Важнейшая закономерность! её следы – во всех языках. Вполне возможно допустить, что глагол uga – «мычи» (банту) когда–то звучал buga. Благодаря этой особенности продуктивность б–формы повысилась в десятки раз. И терминами искомого класса оказываются закрытосложные – «бык» (угро–перм.). С аффиксом уменьшительности oška – «бычок, телёнок, тёлка» (т.ж.).

На Северном Кавказе: us, os – «бык» (удин.). Знак быка ůs как показатель мужского рода будет участвовать в утраченном иероглифическом письме индоевропейского союза2. Его название станет суффиксом существительного мужского рода -us (лат.), — os (греч.), — as (др. — инд., др. — прус., лит.), — s (лтш.).

Перейти на страницу:

Похожие книги

Агония и возрождение романтизма
Агония и возрождение романтизма

Романтизм в русской литературе, вопреки тезисам школьной программы, – явление, которое вовсе не исчерпывается художественными опытами начала XIX века. Михаил Вайскопф – израильский славист и автор исследования «Влюбленный демиург», послужившего итоговым стимулом для этой книги, – видит в романтике непреходящую основу русской культуры, ее гибельный и вместе с тем живительный метафизический опыт. Его новая книга охватывает столетний период с конца романтического золотого века в 1840-х до 1940-х годов, когда катастрофы XX века оборвали жизни и литературные судьбы последних русских романтиков в широком диапазоне от Булгакова до Мандельштама. Первая часть работы сфокусирована на анализе литературной ситуации первой половины XIX столетия, вторая посвящена творчеству Афанасия Фета, третья изучает различные модификации романтизма в предсоветские и советские годы, а четвертая предлагает по-новому посмотреть на довоенное творчество Владимира Набокова. Приложением к книге служит «Пропащая грамота» – семь небольших рассказов и стилизаций, написанных автором.

Михаил Яковлевич Вайскопф

Языкознание, иностранные языки