Улыбка Афродиты. Смерть прокурора

Алексей оставил мужчину и обернулся к другому столу справа, на котором лежала женщина лет тридцати. Медики потрудились над ней основательно. Грудная клетка и живот были вспороты от гортани и до лобка. Ребра обнажены от мышечной ткани, распилены и торчали вверх, словно шпангоуты на разбитом шлюпе. Одна грудь покоилась на месте, а вторая с потемнелым соском мешком свисала со стола на снятой с ребер коже и — покачивалась над белой, эмалированной лоханью с внутренностями.

Качание, впрочем, продолжалось недолго. Алексей стоял перед истерзанным телом, как пень, мучительно соображая, насколько он все-таки пьян, и не есть ли происходящее с ним сейчас всего лишь дурной сон?

Сквозь гулкие удары сердца он услышал донесшийся из коридора стук каблуков. Метнулся к двери и тотчас отпрянул назад. Укрытия здесь не было решительно никакого. На цыпочках он проскользнул между столами в предбанник и, поколебавшись, лег на пол рядом с бородатым покойникам, которого не успели даже раздеть. Отсюда ему хорошо была видна входная дверь.

Стук каблуков уверенно приближался, и в мертвецкую, слегка замешкавшись в дверях, вошла судмедэксперт Голдобина. На ней был белый халат, шапочка, и одной рукой она прижимала к себе красную картонную папку.

Похоже, Голдобина дежурила где-то поблизости и, увидев свет в окнах, пришла проверить. Лежа на полу рядом с бородатым тухляком, Алексей прислушивался к ее шагам, пытаясь по стуку определить характер выполняемых действии. Через какой-то промежуток времени, показавшийся ему томительно длинным, шаги направились в предбанник. Он тотчас вытянулся на полу и осклабил зубы в полуулыбке-полугримасе, подсмотренной у большинства здешних покойников. Полуприкрыл глаза.

Голдобина неплохо знала свое хозяйство, и появление нового трупа тотчас было ею отмечено. На некоторое время, походя, взгляд судмедэксперта задержался на нем, потом вернулся еще раз уже более внимательный. Наконец она подошла и, кажется, узнав, склонилась над ним. Сквозь опущенные ресницы Алексей увидел приблизившееся к нему лицо с холодними, немигающими глазами и — замер, стараясь не сморгнуть, не дернуться от напряжения.

Голдобина, заложив руки в карманы халата, удалилась и вскоре из соседнего помещения послышался треск печатаюцей машинки. Только тогда Алексей позволит себе расслабиться и пошевелил носками, сгоняя в икрах «трупное» окоченение. Он надеялся, что Голдобина выключит свет и уберется, но прошло не менее получаса, а машинка все трещала, не переставая, и он вознамерился как-нибудь незаметно за спиной выбраться в коридор, но в этот момент услышал шаги, направляющиеся в предбанник. Пришлось снова изображать труп.

Голдобина остановилась перед ним и опустила ему на грудь несколько листов машинописи, схваченные канцелярской скрепкой.

— Ваше заключение по Суходееву. Надеюсь, вы за этим сюда пришли?

— Не надейтесь, — грубо отозвался он. И сел.

— В таком случае, я жду объяснений.

— Вначале я выслушаю ваши, любезная Дина Александровна. У меня вопрос, на который в соответствии с уголовно-процессуальным кодексом вы обязаны отвечать следователю. Желательно без хамства.

Она посмотрела на него с изумлением и вдруг захохотала гулко, по-мужски, с явной издевкой. Он хладнокровно переждал смех.

— Ну-с… прохихикались?

— Я слушаю, наконец!

— Так-то лучше. Вопрос тот же самый. Не замечали ли вы, что некоторые из ваших… клиентов, будем говорить так, имеют обыкновение разгуливать по вечерам и в ночное время по городу?

Голдобина некоторое время молчала, глядя на него с холодным любопытством.

— Вы, молодой человек, пьяны, давайте так договоримся: вы вначале проспитесь, и если завтра на трезвую голову у вас возникнет желание задать этот дурацкий вопрос еще раз, я готова с вами разговаривать. В присутствии свидетелей.

Алексей знал двусмысленность и ущербность своей позиции, ее полную бездоказательность. Но нежелание Голдобиной хотя бы вникнуть в ситуацию выглядела, на его взгляд, подозрительно.

— Я здесь всего три дня. Но мне показалось, что город кишит безвинно убиенными. Каждого преступника персонально опекает его собственная жертва. Ходит по пятам.

Он приблизился к ней вплотную, глаза в глаза.

— У вас, лично, в этом плане все в порядке? — и вдруг увидел мгновенно расширившиеся зрачки.

— Вон! — взвизгнула судмедэксперт Голдобина и, бросившись к двери, пинком распахнула ее настежь.

— Хорошо. Завтра я повторю вопрос. Уже при свидетелях, любезная Дина Александровна.

Дверь за ним с лязгом захлопнулась, и, когда Алексей уходил, ему почудилось, что за спиной он слышит рыдания.