Улыбка 45-го калибра

Тут наконец захлопали двери, и в коридор начали выходить домашние в разной степени раздетости. На их лицах было выражение глубочайшего недоумения. Первой, как всегда, опомнилась Машка.

– Тетя Рита, – вежливо спросила она, – а зачем ты побрилась?

– Рита? – закричала я. – Это ты? Господи, что случилось? Вызывайте срочно «Скорую»! Какой кошмар, ты заболела?

– Не знаю, – прошептала Замощина, – самочувствие нормальное, вот только волосы…

– Похоже на лучевую болезнь, – серьезно заявила Маня. – Ты в Чернобыль не ездила?

– Не неси чушь, – дернула Зайка Маруську.

Но ту не так-то легко остановить.

– А еще подобное случается с теми, кому колют химию, – продолжила девочка. – Ты никакие лекарства не ела?

– Где ты взяла сфинкса и куда подевался Масик? – влезла я.

– Это он, – прошептала Замощина и стиснула голое чудище.

– Масик? – изумился Аркашка. – Но он же был такой пушистенький, черненький…

– Делать-то чего? – взвыла Ритка. – Хотела как лучше, столько денег отдала.

– Так, – раздался спокойный голос полковника, – главное, все живы. Рита, успокойся и объясни толком, что случилось?

– Не знаю, – прошептала Замощина, – легли с Масиком спать, все было хорошо. Проснулась вдруг и вижу: кот лежит лысый, а то, что было его шубой, рассыпано по кровати. Ну а уж когда себя увидала, прямо жуть взяла. У меня волосы на всем теле выпали. Во, гляньте: ни бровей, ни ресниц.

Аркадий хихикнул. Зайка строго глянула на мужа:

– Что смешного ты нашел в этой ситуации?

Кеша поднял руки вверх:

– Все, все, молчу!

Потом он не утерпел и добавил:

– Просто подумал, сколько денег Рита сэкономит на эпиляции.

Услыхав это заявление, Маня прыснула, а я разозлилась и уже собралась отругать Кешу, но тут Дегтярев с милицейской настойчивостью повторил:

– Что случилось?

– Не знаю.

– Хорошо, – не сдавался Александр Михайлович, – поставим вопрос по-другому. За что ты отдала много денег?

– За лекарство.

– Какое?

– Для шерстистости, – всхлипнула Рита.

– Чьей? – настаивал полковник.

– Масиковой, – взвизгнула Ритуська, и тут ее словно прорвало, слова полились бурным потоком. Я буквально разинула рот. Конечно, знала, что интеллектом Замощина не блещет. Есть у нее кое-что более выдающееся – бюст, например, или красивые длинные ноги… Но то, что она такая дура, мне даже в голову не могло прийти.

Позавчера на выставке Масику ничего не досталось, даже самой завалященькой «розетки». А председательница жюри вновь завела речь о шерстистости. Ритка почувствовала себя крайне несчастной. Вокруг стояли владельцы других животных, и никому противная тетка не сказала ни одного плохого слова. Вся критика прозвучала в адрес Масика.

– Шерсть слабая, пересушенная, без жизненной силы, – вещала противная рефери, – явные следы перхоти, окрас неровный. Такое животное следует сначала пролечить, а уж потом приводить на выставку. Вот, – ткнула она пальцем в сторону вечного соперника Масика, кота Гали Казанкиной, – вот образцово-показательная шерсть!

Ритка чуть не зарыдала, глядя на торжествующую улыбку Казанкиной и на гадкую ухмылку ее кота, на клетке которого покачивалась целая гроздь бантов, лент и «розеток».

Потом толпа рассосалась. Глотая слезы, Ритка стала укладывать Масика в перевозку. Кот, всегда приветливый, вдруг занервничал, выпустил когти и оцарапал хозяйку. Замощина почувствовала себя совершенно несчастной.

– Послушайте, – раздалось за спиной.

Рядом с Риткой стояла тоненькая женщина, вернее девушка, с роскошной копной огненно-рыжих волос.

– Извините, но слышала, у вас проблемы с шерстью?

– Мой кот, похоже, лысеет, – вздохнула Рита, – ума не приложу, в чем дело.

– Беде легко помочь!

– Как?

– Гляньте на моего котика.

Рита бросила взгляд на перевозку этой девушки и не удержала завистливого вздоха. Внутри сидел огромный лоснящийся котяра, шуба которого походила на мех сытой лисы: гладкая, сверкающая, даже на глаз было видно, какая она густая.

– Нравится?

– Да.

– Неделю назад Ральф был такой. – И девушка, тряхнув восхитительными кудрями, достала фотографию.

Ритка удивленно вздернула бровь. На снимке был запечатлен ободранный, клочкастый перс с полулысой головой.

– Хотите помогу вам? Из чистого человеколюбия?

– Пожалуйста, – заломила Ритка руки, – умоляю.

– Только дорого!

– Сколько угодно!

– Саня, – крикнула девица, – у тебя есть «Норсол»?

– Только для своих, ты же знаешь, – недовольно пробурчал, подходя к ним, толстый парень, – мы им не торгуем.

– Вот, – торжественно заявила девица Рите, – знакомьтесь, это Саня. Работает в НИИ, они там это лекарство придумали. Кстати, всем помогает. У меня еще десять дней назад, как у вас, волос почти не было, буквально три волосины торчали. А теперь, гляньте, что выросло?

И она затрясла спутанной копной. Ритка, пропустив мимо ушей гадкие слова о своих кудрях, взмолилась:

– Пожалуйста, продайте. Заплачу, сколько угодно.

– Пятьсот баксов.

У Ритки с собой было только триста, и она принялась носиться по выставке, выискивая знакомых, способных дать в долг валюту до завтра. Наконец нужная сумма была собрана. В обмен на нее Ритулька получила коробочку с ампулами, в которых плескалась нежно-розовая жидкость.