Улыбашки от Наташки

а братцы-плутишки:

плыви-подождём,

не слушай кукушку,

кудрявый ты наш,

тенёта для мушки,

а ты же мураш!

Ильм

Брусничник белые цветочки

по изумруду мха бросал,

а франтоватый дятел точит

свой клюв о дерево, нахал.

Он круглое дупло дырявит,

облюбовав старинный вяз,

он для птенцов гнездо свивает,

по коготочки в ильм увяз.

И голова его привычно

стучит по вязу: тук, тук, тук,

и каждой осенью обычно

приносит белочка фундук.

Им ильм, как съёмная квартира,

когда дятлишки подрастут,

то разлетятся все по миру,

а белочка уж тут как тут.

И стол, и дом дупло бельчатам,

красавец дятел молодец,

уже стучат его внучата,

им вяз трухлявый, как дворец.

Ползёт

Разбросал алмазики

дождик по траве,

и вращает глазики

мокрый муравей.

Солнышко вдохнуло

радугу – алмаз,

как слезу смахнула

с муравьиных глаз.

Муравьишка шустрый

в капельках росы,

брюшко-перламутр,

ноги уноси:

вот прыг, прыг лягушка,

язычком слизнёт,

глупый муравьишка —

он ещё ползёт…

Кораблик

Бабочка присела на сучок,

гномик нахлобучил колпачёк,

пчёлка набрала ведёрко мёда —

слнечная выдалась погода.

Мы пошли с Андрюшенькой гулять,

в лужи корабли свои пускать.

Только сели корабли на мель,

прожужжал нам в назиданье шмель:

что же вы не видите, шпана,

выпита коровою до дна

лужа, что была недавно морем,

понимаю вас-какое горе…

Ваш Титаник даже не тонул,

с лужи глины он слегка хлебнул,

и увяз, и хлюпает в грязи,

ты, Андрюша, ногти не грызи.

Ты, Наташка, не реви, оставь —

дождь пойдёт, кораблик снова

вплавь…

Катится

Катится, катится, катится

ёжик, из листьев платьице.

Носик курносый, росный

сопит и ворчит по-взрослому.

Встретил в пути муравьишку,

маленького плутишку,

встретил жучка-паучка:

привет, жучок, и пока…

Я, как всегда в тумане,

кто-то аукает, манит.

Я колобок колючий,

не подходите лучше.

Я даже могу укусить,

но в гости люблю ходить.

Ждёт меня старый крот,

ждёт меня рыжий кот,

где-то лисица ждёт

только напрасно, вот!..

Кукушка мне рассказала:

лисица давно удрала,

прогнал её рыжий кот,

я не боюсь её, вот!..

Катится, катится, катится

ёжик, из листьев платьице.

Смелые

Четыре котёнка,

Четыре красавца,

На маму похожие

В галстучках братцы.

У мамы манишка

белая, белая,

А эти «мальчишки»

смелые, смелые.

Рядашком с мамой

так уютно,

не знают малые,

что безприютны.

Что родила

Их мама в сарае,

что пёс подзаборный

рычит и лает.

Прячутся малые,

Галстучки белые,

Рядом с мамою

Самые смелые.

Промокашка

Я шагнула в туман,

в холодок сентября

и рябинки обман

полыхнул, как заря.

Одиноко шуршит

лист упавший к ногам,

ветер крону пушит,

муравьиный вигвам

всполошился, хлопочет,

течёт ручейком,

будто к осени хочет

прикоснуться бочком.

Я петляю, как заяц,

в тумане густом,

я вплетаюсь в багрянец,

претворяюсь листом

рябины кудрявой,

осенью ранней

и рукою корявой

пытаюсь не ранить

вязкость тумана,

взвесь паутин,

что же так рано

так много седин?

А мне только, только….

Первый звонок

и я вместе с Колькой

на первый урок…

Утро туманное,

уже сентябрит,

утро обманное,

а сердце болит.

А сердце хочет

дышать промокашкой,

и не было ночи —

не спала Наташка.

Серпантин берёз

Жёлтый серпантин берёз

накрыла розовость тумана

и утра царственная прана,

зарёй раскрасив капли рос,

душевные лечила раны.

Повис паук на паутинке,

не слышно шёпота листвы,

и только сладкие мечты

рисуют осени картинки.

Конечно же в картинах ты!

Туман волнистым одеялом

накрыл серебряные мхи

и вздохи леса так легки,

вампирчики-летуньи вяло

дарят укусы, как шлепки.

Ещё денёк

Ещё денёк и солнца шар

вдруг полыхнул в лазури неба

и лета красочный пожар,

янтарные колосья хлеба…

Всё грустно, всё уходит в сплин

и редкий шорох жёлтых листьев,

и гроздья красные рябин,

ещё денёк туман клубится.

Ах, этот день, венец прощальный,

его глотаю, им дышу,

и птичий клич, такой печальный

я болью сердца распишу.

Поплачем с ивушкой по-бабски,

и будем лето вспоминать,

а осень уж свои побаски

готова листьямь «клевать».

Так красива!

Вздохнула ива у ручья:

ведь так красива,

а ничья.

Всё слёзы льёт,

ручей уж полон,

никто не ждёт

её поклоны.

Слегка коснётся

ветер листьев

и унесётся веселится.

Присядет мотылёк незваный,

он так далёк,

он нежеланный.

Рыдает ивушка

в тоске,

её кручинушка

в песке

в ручей

уж русло проложила,

утеха ласковых ночей

проплакала,

не полюбила…

Завидно

Неведомая сила

меня толкнула в пруд,

я, правда, не просила,

но вот пришлось нырнуть.

Я вроде не русалка,

на рыбу не похожа,

и шорты мне не жалко,

они нырнули тоже.

Я выбралась на берег —

зелёная кикимора.

В руке рогоза веник,

не волосы-щетина,

щетина тины бурой,

и по колено грязи,

и тычат пальцем-дура!

А я не лезу в князи.

С меня стекает зелень,

с меня стекает ряска,

хотя сквозь тины темень

я холодком обласкана.

Мокрющая лягушка —

всё это про меня,

завидует подружка,

от солнца вспепелясь.

Мотылёк

Мотылёк в цветке застрял,

трепыхается.

Цвет почувствовал-финал,

отряхается.

Выплюнул он мотылька

на свободу…

Ох, как жизнь порой горька,

ох, природа!

Крылья смяты, голова

раскололась,

песня эта не нова,

укололась

о шипы душа его

и сломалась,

это всё бы ничего,

это малость.

Наркоманить и в астрал

мотылёчек

улетать порою стал,

как цветочек.

Глюки мучили его,

ай, бедняжка,

это всё бы ничего,

только тяжко…

Хочу!

Музыка вальса

лилась насолнечно,

осень крадётся

лазурью облачной.