Ультиматум крупного калибра

– Неужели? – поразился генерал. – Вот прямо-таки не хотят, и все тут? Они что же, об этом вами сами сказали? Или вы догадались самостоятельно, с учетом ваших потрясающих аналитических способностей? Почему же они не хотят, чтобы мы разрушили стену?

– Они выступают против демократии, – сказал полковник.

Генерал на том конце провода издал такой звук, будто подавился пуговицей. Затем то ли закашлялся, то ли расхохотался. А может быть, и закашлялся, и расхохотался одновременно.

– Полковник, дорогой мой! – произнес, наконец, генерал. – Мы с вами – военные! Вы знаете, что вы – военный?

– Разумеется, – осторожно согласился полковник, не понимая, куда клонит генерал.

– Превосходно! Ну, так давайте рассуждать по-военному! А болтовню о демократии и прочих подобных вещах оставим политикам. Итак. Мы хотим разрушить Берлинскую стену. Нам дан соответствующий приказ. Вы следите за моей мыслью?

– Очень внимательно, – с готовностью ответил полковник.

– Хотелось бы верить… – раздраженно проворчал генерал. – Ну, так следите дальше. Итак, приказ. А уж во имя каких политических хитросплетений он нам отдан, это нас интересовать не должно. Наше дело – выполнить этот приказ. Вы со мной согласны?

– Согласен! – отчеканил полковник.

– Просто замечательно! Итак, мы выдвигаем к этой проклятой стене нашу спецтехнику в сопровождении наших же танков и солдат. Русские с другой стороны стены выдвинули свои собственные танки. Как вы думаете, для чего они это сделали?

– Чтобы не позволить нам разрушить стену, – ответил полковник.

– Превосходно! – Генерал, похоже, решил изъясняться с полковником исключительно в ироничном тоне. – У вас просто выдающиеся аналитические способности! Вам с вашими способностями давно пора сидеть в персональном кабинете в Пентагоне, а не командовать базой в Западной Германии. Значит, чтобы не позволить нам разрушить стену. Итак, между нами и Советами образовалось нечто вроде танкового противостояния. Так сказать, паритет. А что, если они пожелают нарушить этот паритет? То есть призовут на помощь подкрепление? И их станет в два, в три, в десять раз больше, чем нас? И что случится тогда?

– Тогда они нас отгонят от стены, – сказал полковник.

– А если мы не захотим уходить? – спросил генерал.

– Они нас уничтожат, – сказал полковник. – Потому что их больше.

– Ну, а что нам нужно сделать, чтобы уравнять силы? – вкрадчивым тоном поинтересовался генерал.

– Привести в готовность наши силы, – ответил полковник.

– А где их взять? – просто уже запредельно вкрадчивым голосом поинтересовался генерал. – Можете не отвечать, я отвечу сам. На базе, которой вы командуете! Только там, и больше нигде! Потому что других наших баз поблизости нет! Такая досада! Вот нет, и все тут! Только ваши «Голубые цветы»! Ну а теперь скажите, сможете вы выдвинуться, если понадобится, к Берлинской стене? Не в принципе, а в самое кратчайшее время? Вот буквально через три минуты? Я жду ответа на свой вопрос.

– С учетом сложившейся обстановки… – осторожно начал полковник.

– Оставьте ваше словоблудие! – раздраженно прервал его генерал. – Я задал конкретный вопрос и требую такого же конкретного ответа! Так что же – сможете?

– Не сможем, – упавшим голосом произнес полковник.

– И почему же? – уже с бесшабашной веселостью поинтересовался генерал. – Молчите? А почему вы молчите? Вот видите, к чему привела ваша организационная бездарность! Можно сказать, что мы проиграли противостояние Советам! Оно только началось, а мы его уже проиграли! И все из-за вас! Вот к чему приводит нерадивость одного человека! Черт побери! Всего лишь один бестолковый полковник, и война, можно сказать, проиграна! Ну и каких наград вы ожидаете, полковник?

– Уверяю, что в самое ближайшее время мы ликвидируем последствия диверсии! – горячо заверил полковник. – Работы уже ведутся! Кроме того, будут пойманы и диверсанты! Их уже ищут!

– Что ж… – усталым тоном произнес генерал. – О ходе восстановительных работ докладывать мне лично каждые два часа! Каждые два часа – вам это понятно? Диверсантов – найти, причем они нужны живыми! Повторяю – живыми! Военного смысла это, конечно, не имеет, зато здесь присутствует политический смысл. Черт бы ее побрал, эту политику! В общем, действуйте! Иначе – вы мне ответите за все! Причем не только за то, что превратили базу в овечье ранчо, но даже за убийство Голиафа Давидом! Вы к нему, конечно, не имеете никакого отношения, но все равно ответите! Вам понятно?

– Да! – отчеканил полковник.

– Хорошо хоть, что есть еще аэродром Темпельхоф! – проворчал генерал. – Может, хоть его не успели еще превратить в овечье ранчо!

И генерал Галлахер отключился.

* * *

– Товарищ генерал! – перед генералом Парамоновым будто из-под земли вырос дежурный капитан. – Только что получено зашифрованное сообщение из Западной Германии!

– Расшифровали? – глянул на капитана генерал Парамонов.

– Так точно!

– Давайте, – протянул руку генерал.

Капитан отдал честь и вышел.

– Хм! – многозначительно произнес Парамонов и поднес бумагу к глазам.