Ультима

Я видела, что она хочет все рассказать, довериться мне, но вместе с тем ей не хочется ударить в грязь лицом в профессиональном отношении. Приглядевшись к воротнику черного костюма, я заметила небольшой шов в месте, где ткань, судя по всему, недавно порвалась. У меня сжималось сердце, когда я смотрела на эту девочку.

– Пандора, а сколько вам лет?

– Двадцать пять.

Всего на четыре года моложе меня, но по сравнению с ней я казалась себе древней старухой.

– Когда я была приблизительно в твоем возрасте… – Господи, да я еще и говорю как старуха! – у меня возникли проблемы с одним клиентом. У тебя тоже что-то в этом роде?

– Да. Руперт попросил меня поехать… поехать на вызов.

Я совершенно точно знала, куда поехала Пандора. В белый дом с лепниной на Сент-Джонс-Вуд, где за тяжелыми задернутыми шторами ожидала ценная коллекция, владельцу которой Руперт и поставлял хорошеньких девушек. Полковник Моррис однажды пытался изнасиловать меня и бог знает сколько других девушек. Я кивнула, но ничего не сказала, давая Пандоре возможность высказаться первой.

– Ну и вот этот мужик – он на меня набросился. Ужасно. Не просто полапать.

– Ты рассказала Руперту?

– Конечно! Вернулась, попросила его вызвать полицию! – кивнула Пандора, и я поняла, что мы с ней – из разных миров. Она из того мира, где ты от рождения имеешь право на безопасность и за нее не надо торговаться. По крайней мере, она в это верила.

– И что сказал Руперт?

– Что мне стоит серьезно задуматься о своем будущем, прежде чем писать заявления на пол… на клиента.

– А-а-а.

– Простите, не стоило вам об этом рассказывать. Это совершенно неуместно! Пожалуйста, забудьте все, о чем я вам сказала.

– Он прав.

– Что?!

– Пандора, ты умная девушка. Образованная, амбициозная. Я это поняла еще по твоим комментариям на складе. Этот мужчина, он ведь все-таки не…

– Нет. Пришла его уборщица, и мне удалось убежать.

– Значит, с тобой все в порядке. Ты в шоке, но в целом – все хорошо. Придется это пережить. Ты достаточно сильная. Но однажды у тебя будет собственное дело, а этот урод… оба этих урода останутся лишь темными пятнами в твоей памяти. Не больше блохи. Не порти все из-за каких-то праведных идей о том, что справедливость должна восторжествовать. В «Британских картинах» нет такого понятия, как «безопасность». Мне очень, очень жаль, что тебе пришлось пройти через такое, милая. Конечно, ты можешь начать целую кампанию онлайн, и твой хэштег станет суперпопулярным, но…

– Вы и правда так думаете?

– А почему нет? И потом миллион человек напишут на твоей странице «#девочкинесдаются», а ты все так же будешь сидеть без работы!

– Хм…

– Все зависит от того, чего ты хочешь: привлечь к себе внимание и получить несколько дней славы или сделать карьеру? Что будет наилучшим путем к успеху? Потерять работу и начать судебное разбирательство, которое ты наверняка проиграешь, или проглотить это и достичь успеха, которого ты достойна?

– Я об этом как-то не думала… Просто я ужасно разозлилась…

– Хорошо! Злость – это хорошо. Ярость делает человека способным на многое.

Уж мне ли не знать…

– То есть просто забыть об этом? – немного расправив плечи, посмотрела на меня Пандора.

– Этого я не говорила. Я имела в виду, что надо просто допить чай, умыться и впредь держаться подальше от Сент-Джонс-Вуд. Это вообще полезная формула успеха.

– Сент-Джонс… Но как вы узнали?

В этот момент чайник вдруг зашипел, словно огнедышащий дракон, и мы обе вздрогнули. Возможно, я даже вздрогнула сильнее, чем Пандора. Я никому не рассказывала о том, что случилось со мной у полковника Морриса, но Руперт когда-то посылал туда и меня. Пандора уже пожаловалась ему на то, что случилось. Если теперь она вдруг проговорится, что новая клиентка… Нет-нет, надо просто хорошо играть свою роль! Роль игрока команды сильнейших!

– Мир искусства очень тесен, – приподняв бровь, произнесла я. – Скажем так, ходят слухи. С тобой все будет хорошо. Все будет хорошо. А если нам удастся выгодно продать Гогена, я замолвлю за тебя словечко!

– Правда?! – Ее глаза снова заблестели, но на этот раз уже не от слез.

– Правда. А теперь, – произнесла я, вставая, – мне пора. Скоро самолет. Удачи, Пандора!

Дойдя до конца узкой викторианской улочки, я обернулась. Пандора сидела с гордо поднятой головой и решительным видом. Однако это не означало, что она стала неуязвимой или что какая-то часть меня перестала испытывать ярость.

15