Ультима

– Для вас – просто Элизабет. Я бы с удовольствием прогулялась по вашему отделу до презентации, если это, конечно, возможно.

– Конечно-конечно! Думаю, мы начнем около пяти, – кивнул Руперт, галантно подхватил мой кожаный портфель и повел к лестнице. – Вы надолго к нам в Лондон?

– К сожалению, вечером улетаю. Надо вернуться в галерею. Но разумеется, через месяц-другой нам надо будет снова встретиться?

– И тогда, я надеюсь, мы выпьем с вами чего-нибудь покрепче. Чтобы отметить наш успех.

– Уверена, мой клиент с радостью обеспечит нас лучшим шампанским! – восторженно закивала я.

Наш поход в кафе немного подготовил меня к тому, чего следовало ожидать от находившегося на первом этаже отдела европейской живописи, и действительно, от затхлости и пыли «Британских картин» не осталось и следа. Большинство специалистов работали на новеньких «маках», в наушниках, и время от времени откидывались на спинки кресел, чтобы проконсультироваться с коллегами по цене или каким-то тонкостям.

– Система «горячих столов», – объяснил Руперт. – Ввели в прошлом году. Так работа идет динамичнее.

– А это июльский каталог? – спросила я, показывая на работы импрессионистов на одном из экранов.

– Именно так! Аукцион будет огромный. Наш первый опыт работы с американским двадцатым веком. Мы очень много ожидаем от де Кунинга.

– Какого именно?

– Ну-у-у-у, вообще-то, мы выставляем «Пересечение».

– Ого! – присвистнула я. – Ничего себе!

Де Кунинг на данный момент считался самым дорогим художником в мире, последние цены на его работы превышали триста миллионов фунтов.

– Также мы обнаружили, что наши клиенты предпочитают более широкие географические и хронологические рамки, и теперь пытаемся делать все продажи разнообразными.

– Это такой правильный ход с вашей стороны, Руперт! – заморгала я. – Все эти старые категории уже давно не актуальны.

Ага, а еще, если включить всех самых модных художников в одну продажу, то покупатели будут биться за каждую работу и цены автоматически взлетят.

– Хотите зайти в мой кабинет, Элизабет?

Система «горячих столов» кресла босса явно не касалась. Тем более он бы и не смог из-за состояния здоровья и избыточного веса.

В обитую кожей дверь кабинета Руперта постучали.

– А это наш Чарли. Чарли Иглз, главный аукционист, – произнес Руперт с фирменной корпоративной улыбкой, но в голосе прозвучала плохо скрываемая ненависть.

– Значит, это вы та самая девушка, которая нашла Гогена!

Низкий, протяжный голос принадлежал мужчине примерно моего возраста с густыми темными волосами, доходившими до воротничка приталенной рубашки «Тернбулл и Ассер». Высокий, стройный, без галстука, с теннисным загаром и ледяными голубыми глазами. Он посмотрел на меня так же приветливо, как гремучая змея смотрит на кролика.

– Элизабет Тирлинк. Кажется, мы с вами встречались. – Я протянула ему руку, но он наклонился и идеально исполнил поцелуй в обе щеки, умудрившись не коснуться меня.

На самом деле мы с ним, конечно, не встречались, но Иглзу на это было ровным счетом наплевать. Аукционный дом выписал его из Нью-Йорка, после того как Иглз провел несколько сезонов аукционов с рекордными продажами для компании, которую мы всегда называли «другим местом». В статье в журнале «Вог» говорилось, что для него характерно уникально бездумное сочетание элитного шика и делового стиля. Он красовался на главной странице сайта Mr Porter, встречался с достаточно знаменитыми актрисами, чтобы попасть на страницы журнала «Жара», и имел два миллиона подписчиков в «Инстаграме». Мне стало почти жалко Руперта. Иглз наверняка полный мудак, но меня бы это не остановило.

– Итак, теперь Чарли с нами, – процедил Руперт, многозначительно поглядывая на часы, – и мы можем начинать.

– Прости, Рупс, – с небрежной наглостью покачал головой Чарльз. – У меня ланч в «Изабель». Сам понимаешь. – Он подмигнул мне с таким видом, будто мы с ним – банда.

Руперт подошел к двери и хлопнул в ладоши:

– Народ! Давайте собираться! Это Элизабет Тирлинк из «Джентилески». И я очень надеюсь, то есть мы все очень надеемся, что она привезла нам Гогена!

Сотрудники отдела стали заходить в кабинет Руперта, а я открыла свой ноутбук, отметив, что Пандоры среди них не было. Все уже устроились на местах и умолкли, но я еще немного выдержала паузу, чтобы подогреть их нетерпение. Чарльз читал сообщения с телефона, прислонившись к стене.

– Готовы? Благодарю вас! Итак, я владею независимой галереей в Венеции. В прошлом году я проводила экспертизу архивных полотен банка «Сосьете мутуале» в Палермо, и эта картина привлекла мое внимание. – Я вывела на экран первый слайд презентации, непритязательный снимок, который мы сделали вместе с Ли, – наша картина на белом фоне. Все собравшиеся подались вперед, даже Чарльз. – Я сразу же отметила, что…