Улица Райских Дев

– У меня было два мужа. Второй развелся со мной, когда я родила мертвого ребенка. Я мать одного сына, а двое детей не выжили.

– Аллах, Аллах, – женщины зашептались, сочувственно цокая языками. Новая докторша, которая пережила трагедию и горе, известные многим из них, сразу стала близка и понятна. Они взяли ее под руки, отвели к столу и усадили на почетное место, потчевали и поили, и музыканты играли на деревянных дудочках. Мужчины, на другой стороне, посасывали свои чубуки и переговаривались, а женщины, столпившись вокруг докторши, обсуждали ее беды, сочувствовали ей и пришли к выводу, что все мужчины – собаки, особенно те, которые бросают женщину из-за неудачных родов.

Деклин разглядывал фотографию, на которой был изображен сын Джесмайн. Он увидел красивого юношу-араба, чем-то озабоченного, с горькой складочкой у рта, грустными глазами, явно несчастливого. Он был очень похож на Джесмайн.

Халид, сидевший рядом с Коннором, шепнул ему:

– Боже ты мой, саид, новая докторша – женщина с сюрпризами!

– Это уж точно, – отозвался Деклин, глядя на Джесмайн, которая улыбалась окружавшим ее женщинам, на щеках ее выступили ямочки, запомнившиеся ему пятнадцать лет назад.

Она никогда ничего не говорила Коннору про сына; юный араб на фотографии был для него сюрпризом. Видно, будут и еще сюрпризы.

ГЛАВА 2

Отрава поселилась в крови Мухаммеда Рашида – сладкая отрава, светловолосая, голубоглазая, с ослепительным цветом лица. Ее звали Мими, и она танцевала в клубе «Золотая клетка» и знать не знала, что на свете существует Мухаммед Рашид. Но он-то знал, что она существует, и, отсиживая свои рабочие часы в маленькой комнатушке, заваленной бумагами, со сломанным вентилятором, мечтал о ней и томился, осознавая, что знаменитая танцовщица и не посмотрит на жалкого клерка.

Окончив университет, он надеялся получить хорошее место. Но программа Насера предоставить должности в правительственном аппарате всем выпускникам университета оказалась несостоятельной. Для поколения Омара, отца Мухаммеда, еще находили престижные, хорошо оплачиваемые должности. Но потом обнаружилось перепроизводство «белых воротничков», и в результате Мухаммед в своем офисе подавал чай начальнику, ставил штампы на ненужных бумагах и успокаивал злополучных посетителей, заблудившихся в дебрях бюрократии, привычными фразами: «Бокра – Приходите завтра…» Жалкий жребий для молодого человека, которому через две недели исполнится двадцать пять лет. И в его воображении возникли картины: в тридцать лет… в сорок лет… по-прежнему ничтожный клерк… по-прежнему не женат… все еще девственник… по-прежнему сгорает от страсти к Мими…

Он был одержим ею. Если бы он был женат, ему удалось бы изгнать из своей крови эту отраву. Но как жениться с его скудным жалованьем? Придется снять квартиру, а цены на них растут с каждым днем. Придется содержать жену и детей. Отец не поможет – у него куча детей от второй жены, и дед Ибрахим содержит всю ораву на улице Райских Дев… Никто ему не поможет, выхода нет… А он готов на все, только бы сжать Мими в своих объятиях.

Зазвонил телефон. Мухаммед снял трубку и ответил:

– Офис саида Юссефа.

Он приготовил ответ как обычно: «Саид Юссеф очень занят…» Посетитель поймет, что он должен вручить бакшиш клерку, чтобы добиться приема. При скудном жалованье в правительственных учреждениях бакшиш – единственный способ просуществовать. Но это был дедушка Ибрахим, который взволнованно объяснял внуку:

– Мухаммед, я не могу дозвониться тете Дахибе, наверно, повреждена линия. Зайди к ней после работы и передай, чтобы она пришла ко мне немедленно.

– Хорошо, – отозвался Мухаммед и начал набирать номер Дахибы. Он набирал раз за разом, но телефон молчал – связь была оборвана.

Мухаммед посмотрел на часы – час дня. Часы его работы были с девяти до двух с перерывом на ленч. Но босса нет, он может закрыть контору и отправиться туда, где можно на свободе помечтать о Мими.

Ибрахим повесил телефонную трубку и посмотрел в окно своего кабинета, из которого открывался вид на оживленные улицы Каира. По проезжей части струился поток «фиатов», тележек с осликами, грузовиков, по тротуарам– поток прохожих в европейских костюмах и платьях, галабеях или мелаях. Ибрахим читал, что численность населения Каира достигла пятнадцати миллионов, а через десять лет может удвоиться, то есть достигнуть тридцати миллионов, притом что жилая площадь может вместить лишь одну десятую этого числа. Ибрахим со вздохом вспомнил «золотой век», «век невинности»– времена короля Фарука, когда уличное движение было спокойнее, прохожие на улицах не столь озабочены и суетливы и Каир казался красивее и благороднее. И все же Ибрахим по-прежнему нежно любил свой город.

Отойдя от окна, он вернулся в свою лабораторию и снова проверил результаты исследования мазка. Сомнений не было. Как сообщить печальное известие семье?