Улица младшего сына

Ланкин повел пионеров на чердак. Здесь у него оказался припасенный, сверху прикрытый соломой, сильный артиллерийский бинокль. Ланкин дал мальчикам по очереди посмотреть в него. Через слуховое окно можно было разглядеть часть района над каменоломнями.

— Вон, видишь? Справа, — пояснил он, — у вас там как раз под тем местом приходится сектор «Волга». Вот они, видно, через ту штольню к вам зайти хотят. Сектор «Киев» отсюда плохо видать, но я вечером выходил, заметил и там скопление. Так что скажи Лазареву: они вас штурмовать будут с обоих секторов. Да и с центрального, видно, собираются нажать на вас. Пусть ваши подготовятся. И вы давайте скорей, а то могут и сегодня… Кто знает…

— А больше насчет овса ничего не надо передать? — спросил Володя, считавший, что разговор звучит уж слишком просто.

Ланкин даже огорчился:

— Опять ты мне насчет овса! Я ему уже полчаса все разъясняю, а он заладил про овес. Ты вот лучше погляди… Как там, с того краю, где вы вылезли, ничего не замечаете? А то как бы вас на обратном пути…

Володя навел бинокль на дальний край возвышенности, где находились каменоломни. В большом светлом круге, в центре которого маячил черный крестик, а рядом стояли нанесенные на стекле палочки делений и цифры, он увидел казавшееся совсем близким шоссе, знакомую местность и… Бинокль качнулся в его руках. Володя не сразу опять смог найти нужную точку. Он ясно увидел, что в том самом месте, где они утром вылезали из-под земли, движутся темно-зеленые фигуры гитлеровских солдат.

Обратный путь был отрезан.

Глава XI Свидание со звездами

Начинало уже смеркаться, когда мальчики окончательно убедились, что возвращение под землю через ход, из которого они вылезли утром, невозможно. Должно быть, немцы днем обнаружили там что-то подозрительное и поспешили принять обычные в таких случаях меры. Маленькие разведчики хорошо рассмотрели издали, что у того места, куда выходил лаз, возятся немцы: подтаскивают колья, волокут колючую проволоку, роют пулеметные гнезда.

— Так, — сказал Володя, обозревавший местность возле каменоломен поверх каменной ограды у крайнего домика в поселке. — Тебе ясно?

Ване Гриценко все было ясно.

— А нас ждут в восемнадцать ноль-ноль, — продолжал Володя. — Положение, а?

— Что же мы теперь делать станем? — растерянно спросил Ваня и, поглядев на Володю, сразу пожалел, что поторопился с вопросом.

Маленький командир «группы» так и сверкнул из-под ресниц своими лучистыми глазищами:

— Видишь, кажется, я соображаю — ну и помолчи! Вот приму решение, тогда и пытай.

Он дернул плечом и потерся о него щекой. Как известно, это было у Володи признаком затруднительного раздумья. Помолчав минутку, Володя не очень уверенно поглядел на своего подчиненного.

— Слушай, Ваня… Ты тут всю местность лучше меня знаешь. Ведь вон там, за тем увалом, еще одна дырка была. Я, когда еще маленький был, тоже туда прятался…

— Это куда еще корова дяди Василия провалилась? Еще бы не помнить! Тебя еще тогда батя с веревкой ходил вытягивать. Это где мы с Шустовым ходили?

— Да нет, не про то я! Слушай толком. Помнишь, там еще ход был… Гляди, вон в той местности, где немцев как раз не замечается, все чисто… Они про тот ход и не догадываются. Пошли туда! Проберемся. Ну? Что стоишь?

Но Ваня в нерешительности мешкал, не трогаясь с места.

— Вовка, — проговорил он смущенно, — я то место знаю… Конечно, сейчас не до того… можешь даже и смеяться, по только лучше б нам туда не лазить.

— Куда это не лазить? — изумился Володя, с негодованием обернувшись к Ване Гриценко.

— Да вот через ту штольню, ведь это же та самая… где огоньки по ночам были. А сейчас, гляди, уже темнеет. Ну, сам знаешь. У нас люди сроду туда не ходили.

— Э, мало куда раньше люди не ходили! Раньше люди на земле жили, а мы вот с тобой которую неделю под землей… И пора бы забыть все эти бабушкины пугалки…

Володя говорил неестественным баском, стараясь придать командирскую твердость своему голосу, что было необходимо не только для поддержания дисциплины, но и для собственного успокоения. Он хорошо помнил, сколько мрачных рассказов ходило об этой штольне с недоброй и таинственной славой. А сейчас дело шло к вечеру: уже смеркалось…

— Ох, Вовка, не надо бы лучше! — опять начал Ваня. — Я и сам не верю тому, что врут, да как-то душа у меня не на месте.

— А ну! — прикрикнул на него Володя, уже окончательно справившийся с собой. Он досадовал, что невольно проявил некоторую робость. — Я, кажется, ясно решил. Подбери свою душу, если она у тебя такая… Иди за мной, живо!