Улица младшего сына

Мальчики бросились в боковой штрек, где были прилажены к стенке рукомойники, наскоро плеснули в лицо водой, вытерлись одним полотенцем, дергая его концы в разные стороны. Через минуту они шли за Гриценко, который нес фонарь. Вскоре все очутились в помещении подземной кухни, где их приветствовал дядя Яша Манто, уже облаченный в белый фартук. Не поднимая головы в колпаке, чтобы не стукнуться о низкий свод, он с громом поставил перед мальчиками на стол два котелка с кашей и горячими консервами.

— Ну вот тебе помощники, Яков Маркович, — проговорил дядя Гриценко. — Прикомандированы к тебе, в твое распоряжение. Покорми да и ставь на место, к делу.

Мальчики быстро поели, получили по чашке горячего чаю и по куску хлеба с джемом, быстро справились и с этим, поблагодарили, вытерли рты и вскочили, ожидая боевых приказов.

— Ну как, хлопчики, — спросил дядя Яша, — укомплектовались? Или еще порцию дать?

Мальчики поблагодарили и отказались.

— На здоровьичко, — сказал дядя Яша. — А теперь получайте задание. Предупреждаю вас, хлопчики: задание боевое. Прошу слушать мою команду. Заключается она вот в чем. Что такое сухарь, прежде всего?

— Ну, хлеб сушеный, — отвечал Володя.

— Именно сушеный, но никак не мокрый. А мы имеем в соседнем штреке десять ящиков заготовленных сухарей, и вчера я обнаружил, что от этой проклятой сырости, которая мне въедается в кости, печенку и селезенку, сухари уже начинают киснуть, мокнуть и, более того, даже плесневеть. Так вот, их надо перебрать. Которые заплесневели — отложить отдельно. Которые еще сухие — убрать в другое место. Занятие это, конечно, не вполне интересное, но что делать, хлопчики! Воевать — это вообще малоинтересное занятие. И интереснее, конечно, жить наверху, чем тут, внизу. Однако мы с вами спустились сюда. Ну что, я должен вас агитировать, что ли? Вы же сами — сознательные хлопчики. Забирайте фонарь — и пошли.

И весь день пришлось Володе, Ване, а потом и присланным им на подмогу Толе Ковалеву, Жоре Емелину и Вове Лазареву перебирать сухари. Это было очень скучное и неприятное занятие. Часть сухарей размокла. На других появилась зеленоватая, с белым пушком плесень. В тусклом свете фонаря сухари были похожи на давно не чищенную, позеленевшую медяшку. Ребята молча сортировали сухари, откладывая в сторону хорошие, не тронутые еще подземной сыростью. Порченые выкладывали на железные противни для просушки на плите. Совсем размокшие бросали в приготовленные чистые ведра.

Иногда в штреке появлялась громогласная Надя Шульгина.

— Ну вы, воробьи! — зычно говорила она. Голос ее не мог приглушить даже камень, со всех сторон обступавший партизанскую кладовку. — Клюй поживее! Возитесь, прямо до убийства…

Полненькая и большеглазая подруга ее, Нина Ковалева, молча принимала противни, таскала ведра, приносила их порожними обратно. И только изредка просила:

— Вы бы, ребята, поаккуратнее. Толик, — показывала она братишке, — ну зачем же ты в хорошие сухари зелень такую бросаешь?

Мальчики работали молча. Иногда они прислушивались к тяжелому громыханию, которое доносилось сверху через сорокаметровую толщу камня. Им очень хотелось узнать, что там происходит сейчас, на земле.

Да и занятие, порученное им, казалось делом унизительным, не мужским, кухонным: в самом деле, стоило ли добиваться, чтобы тебя приняли в партизанский отряд, и уходить под землю, а потом сидеть вот так и мирно перебирать сухари? Наконец Володя не выдержал и, заявив, что он сейчас вернется, отправился на камбуз. Там тоже шла работа: женщины мыли посуду, скоблили столы, сушили на противнях отсыревшие сухари и галеты.

— Дядя Яша, — негромко начал Володя, подойдя к шеф-повару, — ну что же, долго мы так будем? Дайте какое-нибудь другое задание. Там, наверху, наверное, уже бой, а мы сухарики с места на место перекладываем.

Дядя Яша, сидевший на табуретке, взвился довольно быстро, но тут же замедлил свое выпрямление и с опаской поглядел на потолок.

— Мне странно слышать такие слова, — сказал он. — Я привык слышать, что пионер говорит: «Всегда готов!» И вместо этого я слышу, что пионер не желает выполнять боевое задание. Кушать он готов, а помочь людям, чтобы им было под землею что кушать, он не готов.

— Какое же это боевое задание, это можно и маленьким поручить, а я уж… да и Ваня…