Улей

День двести семьдесят пятый (4)

***

Ночевать отправляются вниз. На террасу. К тому времени гроза, к сожалению, прекращается. Лишь небольшой ветер периодически стряхивает дождевую влагу с веток. Бросает ее на стекло, будто в попытке выманить обнаглевших "гостей" из дома. Но Адам с Евой не спешат покинуть теплое убежище.

Понятное дело, чая или кофе в доме нет. Зато находится бутылка красного полусухого вина. Разлив его по бокалам, разговаривают полушепотом о всяких пустяках. На самом деле, ничего важного в этот вечер им затрагивать не хочется. Да и вроде точки все давно расставлены. Как же это приятно — говорить о мелочах, делиться собственными наблюдениями и не испытывать никаких сопутствующих переживаний! Когда не нужно производить какое-то определенное впечатление или защищаться, держать марку, быть все время начеку… Знать, что завтра будет просто новый день.

— Давай купим этот дом, — предлагает между тем Титов.

Ева тихо смеется, решая, что он шутит. А потом смотрит на него и понимает — нет. Сердце вдруг заходится в груди. Трепещет.

— Что значит, купим? Ты серьезно, что ли? А зачем нам такой дом? Да и цена, правда, баснословная. Космическая.

— Ну и пусть. Можем себе позволить, — убежденно заявляет Адам. — В квартире мало места. А здесь, смотри, сколько. И море совсем рядом. Сделаем ремонт и переедем.

— Так просто говоришь… — замирает, глядя с недоверием и в то же время с интересом.

Смеясь, он пожимает плечами.

— А что тут сложного? Тебе нравится этот дом?

Задает вроде бы обыкновенный вопрос, и Еве ничего не остается, как прямо ответить.

— Ну, да. Просто…

— Значит, решено. Мы его покупаем, — торжественно обещает Титов. — Я все организую. Завтра же займусь.

— Ну, ты… вообще, — смотрит на него во все глаза, а слов вроде как не находит. Как его окрестить? Ее удивляет не то, что он может купить такой дом. Денег у них, конечно, предостаточно. Поражает то, что Адам хочет этим заниматься. Стремится строить собственное семейное гнездо, тогда как крыша над головой у них, слава Богу, есть. И никаких проблем или неудобств они не испытывают. Места хватает, на самом деле. Но он хочет свое. Для них.

— Будешь со мной жить?

И смотрит так, что у Евы все в груди переворачивается.

— Я уже с тобой живу, Титов.

— To другое. Вот здесь у нас начнется настоящая семейная жизнь. Появятся определенные обязанности и возможности, — подмигивает с игривой двусмысленностью. — Стопудово возникнут сложности. Ссоры и даже скандалы на бытовой почве. Распределение времени, территории… бюджета, ну, чтобы не просадить все по дурости одним махом. Ты должна будешь заботиться об уюте, а я

— о безопасности. И только от нас будет зависеть, каким именно станет наш дом.

— Да уж, — вздыхает Ева уже с меньшим энтузиазмом. — Я-то предполагала, что мы только в прятки играть будем, — слыша это саркастическое замечание из ее уст, Титов смеется. — А ты такие перспективы обрисовал. Прям испытания.

— Ты же не испугалась, Титова? — слегка толкает плечом ее плечо. А потом, не выдержав, сгребает в охапку. Ева от неожиданности издает короткий писк. Адам же утыкается носом в ее щеку и замирает. — Мы столько всего преодолели, Ева. Разве можем не справиться с ремонтом и посадкой какого-то сада? Ты можешь сейчас мне не верить, но в сравнении с остальным — это для нас плевые задания. Вот увидишь.

— И все же… немного все это волнительно, — рассеянно скручивает ворот его рубашки, создавая из него какие-то причудливые фигуры.

— А если хорошо подумать, со мной не так уж и страшно? Правда, Эва?

Посмотрев ему в глаза, улыбается.

— Но, что я буду делать здесь одна, когда ты будешь работать?

— Гостей принимать. Рапунцель там, Диану, Софи, деда… Да и необязательно сидеть постоянно дома. Можешь точно так же, как сейчас, сорваться и поехать в центр гулять. Или ко мне, на кофе, — подергивает бровями, улыбаясь все так же значаще. — А там универ, пары и т. д. Ты же решила доучиться.

— Ну, ты, Титов, и комбинатор, — наконец, находится со словами Ева, и они оба громко смеются. — Все продумал. Я сейчас прям засомневалась, принадлежала ли идея прийти сюда вечером изначально мне? Может, ты как-то на меня повлиял?

— Ага, суггестически[1], - отвечает ей в тон. — Так что, моя дорогая милая Эва, ты готова?

Конечно же, она отвечает согласием.

Такие у них были характеры: постоянно ставили перед собой какие-то задачи. Да посложнее, чтобы решения не давались слишком легко. Где-то сознательно помучиться и пострадать хотели. В какой-то момент даже отчаяться. На мгновение духовно умереть, чтобы на этом изломе найти идеальное решение. Взяться за руки и пойти дальше. Обладая слишком активным мышлением, склонным к беспрерывным процессам, постоянно искали новые проблемы и ставили новые задачи.