Улей

Последние три слова прозвучали на языке, понять который могли лишь трое: произносивший, Линти и Григ. Григ вздрогнул и помрачнел — рассчитывать на «языковой барьер» больше не стоило, но могло ведь быть и хуже — его наверняка ожидало зондирование, не заступись эта странная молоденькая женщина… Ему задали простой вопрос нужно отвечать, и быстро, по возможности с интонацией, проникнутой признательностью: Грига ведь спасли от смерти, спасли просто так, безвозмездно, из обыкновенного человеколюбия и жалости…

— Нет. Я не знаю, кто такие мантийцы, — тихо произнес Григ. — Я не мантиец. Спасибо, что спасли мне жизнь.

— Не за что! — Болер обернулся к капитану. — Спасли? Как это происходило?

Капитан пробежал взглядом по нашивкам на куртке офицера. Голографические ордена и золотые гербы говорили о высшем звании в Объединенном Флоте Лиги. Несмотря на то что тарибские торговые синдикаты мало общего имели как с Лигой, так и с ее армейской иерархией, все же отрывочных сведений хватило, чтобы капитан лайнера оценил превосходство человека в серой форме.

— Приняли сигнал о помощи с маячка вон на том кораблике, — с некоторой неохотой отрапортовал капитан. — Подобрали. Пилот чуть живой. На «стандарте» не говорит. Вот, собственно, и все.

— Как тебя зовут, парень? — спросил Болер, вновь обращаясь к спасенному.

— Григ.

— На чем летал?

— На паруснике.

— Странная игрушка, красивая. Хорошо управляешь ею?

— Да.

— Настолько, что намеревался пересечь Галактику?

— Нет. Не намеревался. Меня забыли.

— Как это?

— Сказали, что трое суток будем двигаться медленно, на досветовой. Я вышел покататься. Вернуться уже не смог — лайнер почему-то разогнался больше, чем обычно. А мой маяк не услышали, да я и не сразу понял, что случилось, думал вот-вот сбавят ход или вернутся.

— Вышел без разрешения капитана?

— Мне никто не запрещал.

— И никто не видел, как ты проходил шлюзование?

— Я не помню… Должны были видеть… Там ведь кругом камеры…

— Верно. Ты был один?

— Да.

Болер передал суть разговора остальным зрителям.

— Вполне вероятно, — заключил капитан. — Лайнер сбавил скорость, произвел разведку, может, чуть задержался, потом продолжил движение… Только кто позволил одному пассажиру, да еще такому молодому, выйти в открытый космос? Капитана за такие дела под суд отдадут! Чей был корабль? Как назывался?

— Как назывался твой лайнер, сынок? — перевел Болер Григу.

Григ наморщил лоб:

— Не помню… — Ему едва ли понадобилось разыгрывать забывчивость — перед глазами и в самом деле все еще сверкал бесконечный холодный свод Галактики, подавляя все прочие воспоминания и о детстве, и о последних днях перед операцией. Слепящее, яростное свечение ядра. Мертвая беззвучная бездна. Абсолютное страшное одиночество, от которого хочется выть, биться головой о стену, царапать прозрачную крышку кабины… Все эти ощущения отодвинули прошлую жизнь куда-то необозримо далеко, стерли все яркие отпечатки и острые переживания. Изменили представление и о жизни, и о времени. Каждое произносимое слово казалось Григу длинным и весомым. Над каждым словом он думал, взвешивал его, затем произносил медленно и спокойно, с наслаждением внимая собственному голосу. То, что могли с ним сделать, если раскроется истинная причина проникновения парня на инопланетный корабль, утратило всякий смысл. Не важно, чем все кончится и кончится ли вообще слишком ничтожна и незначительна жизнь одного Грига, или Грига и всех этих людей, или Грига и всего человечества — маленького, ограниченного скопления мыслящих таракашек, прячущихся где-то там, по не испускающим света планетам или по малюсеньким передвижным домам-корабликам…

— Чей был корабль?

— Не помню…

— С какой планеты?

— Не помню…

— А сам ты откуда?

— Не помню…

Болер внимательно посмотрел в глаза юноше. Тот не отвел взгляд и встретил вопрошающий импульс офицера с полным безразличием. Из глаз Грига на полковника Лиги все еще тоскливо смотрела бездна. Болер знал этот взгляд.

— Сколько дней в космосе? — только спросил он. Григ задумался. Сколько? Должно быть, восемь Ему сказали — восемь. Но сколько на самом деле.

— Не знаешь? — заключил офицер и кивнул, — Ну что, господа, — Болер повернулся спиной к Григу. — Предлагаю оставить парня отдыхать и вернуться к своим обязанностям.

— Здесь пока командую я, — напомнил капитан. — Что значит «оставить»? Мы ведь ничего не добились.

— И не добьетесь. Можете мне поверить — я знаю, что говорю. Парню нужен долгий и серьезный отдых. Рекомендую оставить его в покое.

— Оставить здесь, в ангаре? Болер пожал плечами:

— Вы же тут командуете. Оставляйте где хотите. Есть же у вас свободные каюты?

— Ну… есть, конечно. Но мы не занимаемся благотворительностью. Вы же даже не спросили, смогут ли парень или его родственники расплатиться с нами. И…

куда его везти? Не будем же мы менять маршрут ради него?

— Для парня такие вопросы сейчас недосягаемы. Подождите день-два, потом расспросим подробнее.

— Болер! — вмешалась Линти — Я придумала: пусть пока живет в моей каюте.

— Линти?! — насмешливо фыркнула Кани.

— Да ты что, Линти?! — поддержал девушку Болер.