Укротить Чудовище. Часть 1

— Не буду я смотреть на остальное, — заверяет Фабиан неубедительно. — Да и голых девок… обнаженных девушек я видел достаточно, чтобы не впадать в подростковый экстаз девственника при виде сисе… женской груди.

Он с ума сошел?! Разговаривает со мной в совершенно неподобающем тоне и выражениях, более уместных в дешевых питейных заведениях, требует невозможную вещь, да еще и не стесняется уточнить, что у него было много женщин? Словно его опыт должен меня хоть сколько-нибудь волновать!

— Нет, — повторяю я тише, но тверже, жестче. — А теперь, господин Кейри, извольте немедленно покинуть ванную комнату.

— Фреа…

— Вон! — я взмахиваю рукой, бью по воде, и часть ее плещет через бортик на пол и на брюки Фабиана, а брызги щедро орошают рубашку и лицо. От неожиданности ведун пытается отшатнуться, садится на пятки. — Вон, а иначе я закричу и вам потребуется немало времени, чтобы доказать, что вы ни к чему меня не принуждали, но всего лишь любезно указали на необходимость задвигать щеколду.

Фабиан утирает сухим рукавом лицо, смотрит на меня напряженно, колюче — вижу ясно, он готов возразить, поспорить, заявить во всеуслышание, что я ответила на его поцелуй и ни о каком принуждении речи быть не может, — но все же встает и стремительно выходит из ванной, хлопнув дверью. Я выбираюсь торопливо из ванны, наспех заворачиваюсь в большое полотенце и, оставляя мокрые следы на полу, бросаюсь к створке. Задвигаю щеколду, однако успокоения это не приносит.

Шрам невелик, округлой формы, с переплетением линий внутри. Расположен под грудью так, что, пожалуй, не сразу заметишь. Рассматриваю шрам через зеркало, пытаясь вспомнить, когда он появился. Когда я была маленькой, или когда стала постарше, или еще позже? И при каких обстоятельствах?

Помню, что он был всегда. Или думаю, будто бы он был всегда.

Но, как ни стараюсь, не могу вспомнить, после чего он остался.

Глава 5

Дезире

Утром я проснулась с каким-то неясным, тревожным ощущением. Несколько минут лежала, напряженно прислушиваясь к царящей в доме тишине в безуспешных попытках понять, вернулся ли Мортон и если да, то в каком виде? Вряд ли даже некромант сумеет причинить существенный вред горгулье, зато горгулья наверняка может покалечить человека. Хотя, с другой стороны, должны же быть в этом Департаменте правила и ограничения, касающиеся жителей того или иного мира?

Придя к неутешительному и очевидному выводу, что лежа в постели я все равно ничего не узнаю, я встала и приступила к обычным утренним процедурам. Переодевшись, спустилась на кухню и к немалому своему удивлению — и, чего уж скрывать, облегчению, — обнаружила Мортона вполне себе целым и невредимым, сидящим за столом в компании традиционной чашки кофе и знакомой коричневой папки. На другой половине дивана устроился Фабиан, уткнувшийся в книгу с многозначительным названием «Защитные амулеты. Классификация, модификация, способы применения».

— Доброе утро, — неуверенно поздоровалась я, оглядывая импровизированный читательский зал. — Как прошло?

— Что прошло? — почему-то вместо Мортона вопросом на вопрос ответил Фабиан.

— Как что? Вчерашний поход.

Оба мужчины отвлеклись от чтения и в единодушном порыве как-то на редкость подозрительно посмотрели на меня.

— Не понимаю, о чем ты, Диз, — нарочито равнодушно выдал Фабиан и наподобие щита поднял книгу повыше, пряча за ней глаза.

— Вообще-то о прогулке Мортона на развалины замка, — пояснила я. — А ты что подумал?

— Ничего.

— А-а, нормально прошло, — отозвался Мортон, опуская взгляд на разложенные перед ним бумаги.

— Горгул не возражал против твоего… визита? — опешила я.

— Я не стал залетать на территорию самого замка, просмотрел все со стороны.

— А как же запрет на несанкционированное исследование и внешнее воздействие на замок?

— Диз, кто следует этим санкциям? — некромант отодвинул в сторону один лист с разделенным на сектора большим кругом. — Сам ДГИ пользуется собственными санкциями и запретами, только пока ему удобно и надо лицо держать, а как нужда возникнет, так он сразу находит способ их обойти, или признать недействительными, или и вовсе сваливает все на какого-нибудь незадачливого клерка, мол, это его, клерка, ошибка, бумаги перепутал, закорючку не в том месте поставил, что до великого и непогрешимого Департамента, то он чист и невинен, аки новорожденный.

И отчего мне за этим суховатым монологом послышалось глухое раздражение, застарелая неприязнь к ДГИ?

— Демоны побери! — Фабиан захлопнул книгу и с раздражением куда как более откровенным шваркнул томик на стол. — Морти, у нас есть что-то потолковее этой популярной белебердени для первокурсников?

Мортон бросил мимолетный взгляд на название и вновь уткнулся в бумаги.

— Третий стеллаж от двери, пятая полка, там уж сам смотри по оглавлениям.

Фабиан встал, забрал книгу и чашку с остатками кофе и вышел.

И что это было?

— Я что-то пропустила? — на всякий случай уточнила я.

— Не знаю. Меня тут вчера и вовсе не было.

Все с ними ясно! Страшные мужские секреты и исполненные глубокого смысла планы, посвящать в кои женщину им не резон.