Укрощение строптивой

Я приехал домой уже поздно. Макс подбросил меня до ворот и сразу смылся: он знал, что показываться на глаза моей маме не стоит. Ее ледяного взгляда и голоса с металлическими нотками боялись все мои друзья.

У нашей семьи торговая сеть магазинов «Стиль», которые уже расползлись по всей России. Эта фирма была создана еще дедушкой, но он уже отошел от дел. И не удивительно: только при маме скромный бутик на Садовой улице превратился в большой холдинг.

Мама говорила, что стиль — это понятие объемное, поэтому у нас продавалось все: от одежды и обуви известных брендов, до отделочных гвоздей с шляпками самых невероятных форм, цветов и украшений.

Мама привыкла управлять огромной компанией твердой рукой. Также она властвовала и в нашей доме. Ни отец, ни я не смели ей возразить. Я бунтовал: хитрил, изворачивался, а иногда и делал назло то, что маме не нравилось.

Отец же давно смирился. Он у меня художник. Когда мама особо наседала на него, он брал в руки мольберт и краски и сбегал от нее на природу. Рисовал свои картины, которыми мама потом украшала наши магазины. Все были счастливы.

Я пробежал по дорожкам сада и тихо открыл дверь. Прислушался. В доме стояла тишина. Естественно. В три часа ночи все спят. Я скинул обувь и на цыпочках стал красться к лестнице. Радуясь в душе, что удалось проскользнуть незамеченным, я распахнул дверь в свою комнату и сразу ослеп от яркого луча света, направленного на меня.

— Явился, значит, — услышал я голос мамы и открыл глаза.

— Мам, я уже не маленький мальчик. Могу приходить позже комендантского часа, — огрызнулся я.

— Ну-ну. Тогда можешь и без карт какое-то время пожить. Кредитки на стол.

— За что? — завопил я. — Это беспредел!

— Для кого как. Я жду.

— Ну, мам. Что я опять сделал не так? Посидели с Максом и Пашкой в клубе. Смотри, я даже трезвый.

Я кинулся в матери, демонстрируя порядочность и готовность угодить.

— Не мамкай, щенок! Во-первых, ты сбежал с занятий.

Вот преподша, сучка фригидная! Нажаловалась все же!

— И что? Да ее слушать невозможно. Бубнит под нос, как полоумная.

— Во-вторых, — мать мои вопли не проняли. — Вы что вытворяли на дороге?

— Где? Я даже за рулем не был!

Какая собака уже заложила? Доберусь до стервятника, своими руками придушу!

— Зато на камерах прекрасно смотришься!

— И кто, если не секрет, доложил.

— Полиция.

— Мама, ты же понимаешь, что меня не накажут. За рулем сидел Макс, потом Пашка.

— А мне плевать, кто вел машину. Я видела своего сына, который измывался над невинными людьми.

— А сама как над сотрудниками измываешься? — огрызнулся я. — От осинки не родятся апельсинки. Сама говорила.

Это я брякнул зря. Теперь пощады не жди.

***

Я проснулась оттого, что кто-то стучал в дверь. Вскочила с кровати, но никак не могла сообразить, где мой халат, и бегала по комнате, как безумная.

— Господи, кто в такую рань ломится? — Анжела подняла голову и посмотрела на меня сонными глазами. — Дайте поспать! — крикнула она и опять уронила затылок на подушку.

— Ритка, выходи! Быстрее.

Я наконец нашла халат и распахнула дверь. У входа стоял дядя Вася и несколько соседок. Они с любопытством глядели на меня и хихикали.

— Что случилось?

— А ты сама посмотри.

— Ну, ты, Ритуля, даешь!

Сторож схватил меня за руку и потащил по коридору. Мы выскочили на крыльцо. Холодный ветер моментально забрался под тонкую одежду, и я затряслась.

— Что посмотреть? Говорите уже! З-замерзла!

Дядя Вася ткнул пальцем в сторону газона. На поблекшей осенней траве сиротливо лежала кучка вялых хризантем, разбросанных в беспорядке.

— Вот козел! — вырвалось у меня. — Я ему все ноги выдергаю.

— Ритка, ты дура? — спросила соседка, выбежавшая за нами. — Здесь же слова.

Я пригляделась: действительно, это безобразие было выложено фигурным способом. Ветер, правда, разметал стебли цветов, и надпись превратилась в убожество. Я с трудом прочитала: «Рита, пусти меня!»

Меня бросило в жар, будто и не осень на дворе. Я захлебнулась возмущением.

— Это что такое?

— Ну, может, вчерашний козел отметился, — пожал плечами сторож и сделал шаг назад, видимо, испугался моей реакции.

— Да я ему! — закричала я и бросилась к газону. — Хамло! Урод! Я ему дам! Пусть только покажется на горизонте.

Я яростно раскидывала цветы ногами. Соседки, громко хохоча, скрылись в общаге. Меня трясло от злости. На крылечко выскочила Анжела с курткой в руках и кинулась ко мне.

— Рит, успокойся. Не обращай внимания. Мы сейчас все уберем, правда, дядя Вася.

— Ага. Я сейчас.

Сторож побежал к себе в бытовку.

— Нет! Стойте! Телефон дай!

Анжела протянула мне мобильник. Я быстро сделала несколько фото и приказала сторожу ничего не трогать до вечера.

— Почему? Нарушение порядка же.

— Дядя Вася, эти козлы могут еще появиться. Вот их и заставим убраться. А если не захотят, напишу заявление в полицию.

— Да ну, Ритка, кто будет связываться с такими мажорами.

— Мы, дядя Вася.

Я вернулась в общагу, переоделась и побежала в колледж, по дороге все время оглядывалась, но никто меня не преследовал. Я немного успокоилась. Занятия прошли как обычно, но сердце постоянно сжималось от нехорошего предчувствия.