Они и пошли. Трубящий какую-то маршевую песню Кай – чуть впереди, едва сдерживающий ухмылки эскорт – уж больно по-дурацки выглядел их сверхчеловек в этом шлеме – следом.
Промаршировали по длинным извилистым коридорам, привлекая внимание встречных и усыпляя внимание соглядатаев – дебил дебилом ведь! – и вскоре вышли в пещеру, скрывавшую главный вход в подземелье нацистов.
– Слушай, а может, тут погуляешь? – Главный секьюрити невольно поежился, рассматривая сплошную пелену густого снега. – Глянь, метель какая! Тут же потеряться можно в два счета!
– Нет! – топнул ногой Кай. – Хочу туда! Снег весело!
– Обхохочешься, – буркнул второй секьюрити. – Одно хорошо – снег так лепит, аж темно. Защитные очки надевать не надо.
– Идем! – Кай схватил его за руку и потянул.
Слабенько так, словно девчонка. Он ведь все еще не оправился толком после болезни, он безопасен. Абсолютно безопасен.
– Да идем, идем, не тяни. – Здоровяк легко, как пушинку, сбросил с предплечья руку дебила и шагнул из пещеры наружу. – Только недалеко, а то действительно потеряемся. Или со скалы навернемся, не видно же ни черта!
Да, погода сегодня явно была на стороне Кая. В метре уже ничего нельзя было разглядеть, а окуляры видеонаблюдения залепило давно и надежно.
Вот и славненько. Пора.
Собравшиеся в кучку охранники очень облегчили ему задачу, не пришлось рассеивать ментальный удар.
Они ничего толком не смогли понять, успев заметить только, как с головы дебила вдруг слетел шлем. Главный, правда, рефлекторно потянулся к закрепленной на поясе кобуре, но больше ничего сделать не сумел.
Потому что не захотел. А вот срочно заняться построением снежной крепости захотел страстно и неудержимо. И, судя по загоревшимся взглядам его товарищей, они тоже возжелали катать снежные шары и лепить из них крепость. Чтобы потом в войнушку поиграть.
Чем все трое и занялись, совершенно забыв о подопечном. Тем более что он давно уже скрылся за пеленой метели. Так удачно заметавшей все следы.
Но и мешавшей увидеть скользнувшие следом за беглецом две тени.
Человеческие тени, похожие на снеговиков белым камуфляжем, со странными, очертаниями напоминавшими сброшенный Каем шлем головами…
Часть 3
Глава 28
Мерный гул самолетных двигателей действовал усыпляюще. К его колыбельной присоединились, думаю, и напряжение последних часов, и организационная суета, и грандиозный ор во время составления списка «Кто поедет» – в целом нервотрепка получилась мощнейшая, упитанная такая, до звона все сильнее натягивающихся от трепки нервов.
И сейчас в салоне самолета все спали. Ну почти все – я вот никак не могла уснуть, хотя веки давно уже стали чугунными и с блямком падали друг на друга при малейшей попытке открыть глаза. А в самих глазах словно шиншилла купалась, оставив после себя тонкую пелену песка. Да, пушистики купаются именно в песке, мелком таком, вулканическом, но для рези в глазах этот песочек – самое то.
В общем, измотанный организм требовал отдыха. И я тоже его, отдыха, требовала, слишком уж трудным выдался день, вдребезги расколовший мою только-только восстановившуюся спокойную жизнь.
Что? Надо было остаться дома, с детьми, в тепле и уюте, зажевывая очередную плюшку, ожидать вестей от армии спасения и возмездия?
Ага, всенепременнейше. Особенно учитывая один ма-а-аленький нюанс. Незначительный такой, ерундовский.
Центром и основной движущей силой армии спасения была именно моя доча. Ника.
Впрочем, я слегка ошиблась – основной движущей силой была Виктория. А Никуська – главной направляющей, штурманом нашей экспедиции.
Дома остался только младший представитель семьи Майоровых – Ежик. Остался обиженный, заплаканный и навсегда-навсегда с нами раздружившийся, вот.
Потому что папа с мамой Нику взяли с собой, а его, мужчину, оставили с бабой Катей! Девчонку взяли, а его – нет!!!
И неважно, что, по сути, это Ника взяла нас с собой. Вернее, мы ее не отпустили. А еще вернее – я не отпустила свою дочь, а Алексей не отпустил меня.
Собственно, его присутствие на борту самолета вообще было, если честно, лишним. Как и похрапывающего рядом с Лешкой Хали Салима. И бледной до синевы Сашки. И даже во сне упрямо сжавшего губы Славы. И ставшей за несколько часов похожей на тень Вики. Да и мое, если отвлеченно, но и я, и боевая группа нашей маленькой армии знали – без меня Нике будет трудно. Потому что с того самого момента, как во мне загорелась искорка ее жизни, наша связь с дочерью неразрывна. И моя жизненная энергия оберегает, защищает и поддерживает Никуську.
А энергии ей сейчас понадобится много, очень много. Каждый сеанс связи с амазонскими индиго очень сильно выматывал мою дочь, и лучше всего восстанавливалась она рядом со мной, в кольце маминых рук.
Когда Никуська была совсем маленькой, я после каждого выброса ее силы брала дочку на руки, укачивала, пела на ушко песенку, целовала вспотевший лобик и почти физически ощущала, как перетекает свет моей любви в тело малышки.