Указатель статей серьезного содержания, помещенных в журналах прежних лет

Наше время составляет новую эпоху в развитии русской мысли и литературы, как и в нашей общественной жизни. То всеобщее движение в мире мыслительном и общежитии, сопровождаемое различными нововведениями, изменением некоторых самых коренных идей и форм, – благотворное движение, на которое вызваны, по-видимому, все наличные моральные и физические силы нашего народа, – составляет резкий контраст с недавним периодом застоя, который еще у всех нас в свежей памяти. Всеобщее стремление к улучшению материального быта (посредством составления указателей?), промышленность, охватывающая все классы народа, вовлекающая в обороты всякого рода капиталы (и участвующая в составлении указателей?); развитие, – предполагаемое по крайней мере, – университетов (не для составления ли указателей?); заботы о народном образовании (посредством указателей?), постоянно усиливающаяся влиятельность литературы (всё через указатели?) и возрастающее к ней уважение и сочувствие общества (за издание указателей?), развитие нашей журналистики (и размножение указателей?), этим сочувствием объясняемое, – все это не есть ли явлением совершенно в нашей истории новым? (Не есть ли г. Богушевич писателем отчасти безграмотным?) Не новая ль эпоха начинается для русской литературы, в которой (должны составляться указатели? Нет еще, – в которой) должны, как в зеркале, отражаться судьбы народа? Во всем этом движении не должны ли мы видеть пробудившегося сознания народного я? Не настала ли пора такого сознания для литературы?

Словом сказать, не настала ли пора составлять указатели?! Скажите, пожалуйста, можно ли так издеваться над тем общественным движением, которое действительно проявилось у нас в последнее время? Можно ли спускать его до такой степени низко? Если автор предисловия шутил, когда писал это, то мы должны ему заметить, что подобные шутки безрассудны и неприличны. Он может не сочувствовать современному прогрессу, может питать нежнейшую любовь к преобладанию тьмы и грубой силы, производящей застой и даже, пожалуй, останавливающей людей на улицах; нам до этого дела нет. Думай и люби он что хочет. Но зачем же выходить из пределов приличия и, пользуясь изданием указателя к «Сыну отечества» старых времен, проникаться духом этого милого журнальца и так бесцеремонно издеваться над современным прогрессом?{2} Хорошо еще, что все это выражено с таким полным отсутствием такта и ума, что всякий только посмеется над фразами предисловия. Но тем не менее эти фразы плохо рекомендуют того, кто их составил. Забавно изложение г. Богушевича (для того мы и представили образчик его), но он сам в этом изложении является читателю вовсе не забавным.

После нескольких страниц пустословия, которого образец видели читатели, г. Богушевич (предисловие не подписано, но слог и воззрения его не могут принадлежать никому иному, кроме автора статьи о «Гюлистане». Ошибиться тут нельзя: ex ungue leonem[1]) добирается наконец до указателей и пускается в гасконаду.{3} «Человек приходит в мир и начинает строить здание, – говорит он, – но, уходя, оставляет его своему потомку недоконченным». Новый строитель выказал бы безумие, если бы стал продолжать постройку, не изучив прежней. Изучению этому хочет пособить г. Богушевич, вместе с г. Бенардаки, и выражается об этом следующим образом: