Уйти, чтобы выжить

— Я только краем уха слышала, что управляющий говорил маме. Король Эрих напал на Локхер, и мы убегали из города.

— Вот. Значит, нам надо быть осторожными. Кто его знает, что сейчас творится в королевстве. — Мальчик вздохнул. — По-хорошему, надо бы отсидеться, пока всё не прекратится, но твой отец, наверное, переживает. Ведь он думает, что ты погибла вместе с караваном.

Девочка тут же погрустнела, но Володя затеял разговор вовсе не потому, что хотел напомнить о потере.

— Поэтому, раз нам надо идти, я очень прошу вспомнить всё о том, как вы жили с мамой и папой, чем занимались, какие сказки тебе рассказывали, с кем ты играла, в какие игры. Сегодня вечером перед сном не я тебе буду сказки рассказывать, а ты мне. Договорились?

— Я? А… а зачем тебе наши игры и сказки?

— Пока не знаю, но может пригодиться. Сказки же — душа народа… гм… честно говоря, вряд ли ты меня поймёшь, но из сказок можно много узнать о народе и его обычаях… Ладно, это сложно объяснить. Просто постарайся вспомнить побольше сказок и побольше воспоминаний о себе и родителях… Я понимаю, что тебе больно вспоминать о маме, но я никогда не стал бы просить об этом…

Девочка вдруг поднялась, подошла к мальчику и осторожно коснулась его руки.

— Я знаю. — Она вдруг присела в реверансе, в глазах блеснули слёзы. — Спасибо тебе за всё…

— Ну что ты, Кнопка, — мальчик растроганно обнял её. — Я никому не позволю причинить тебе боль, сестрёнка.

— Расскажи мне о ней, — вдруг попросила Аливия, пряча лицо у него на груди. — Какая была твоя сестра? Ты скучаешь?

— Рассказать? Хм… — Володя сел на лавку, усадив девочку рядом. — Не было ни дня, чтобы мы с ней не подрались.

— Вы дрались с ней? — распахнула глаза Аливия.

— Не забывай, — рассмеялся он, — что она была младше меня только на год. И такая же упрямица, как ты — тут вы с ней близнецы-сёстры. Из-за этого её упрямства у нас чаще всего ссоры и возникали. Кстати, меня она колотила гораздо чаще, чем я её.

— Ты ей поддавался? — ничуть не сомневаясь в ответе, поинтересовалась девочка.

— А вот и нет. Колотила она меня вполне честно. Я же говорил, что она упрямая была, продолжала бой, даже когда он проигран, из-за чего мне частенько приходилось спасаться бегством.

— А потом? — Девочка явно заинтересовалась рассказом.

— А потом, — притворно вздохнул Володя, — приходила мама, и мне доставалось ещё от неё, за то, что обижаю младшую сестру, а Ленка из-за её спины демонстрировала мне свой язык. Знаешь, он у неё был просто потрясающий, до сих пор помню.

— Язык?!

— Ну да. Она умела его сворачивать в трубочку или поворачивать в любую сторону на сто восемьдесят градусов. — Володя скосил глаза к кончику носа, высунул язык и попытался свернуть его в трубочку, но не сумел. Аливия хохотала, глядя на его старания. — Ты не представляешь, как я ей завидовал, — признался он. — Долго тренировался перед зеркалом, но делать, как она, так и не научился. А ещё она им могла дотронуться до кончика носа. Теперь ты представляешь, как мне было обидно?

Аливия высунула кончик языка и тоже попыталась свернуть трубочкой.

— Ну нет, — остановил её мальчик, усмехнувшись. — Если ты это сделаешь, я приму тебя за сестру и поколочу по старой памяти.

— Да? — Аливия задумалась, в глазах сверкнули ехидные искорки. — Мне показалось, что по старой памяти сестра должна поколотить тебя.

— Лет через семьдесят, когда я стану старым и дряхлым, может быть, у тебя и получится.

Девочка шутливо пихнула его кулаком в бок.

— Вот вырасту и посмотрим.

— Посмотрим. Ладно, пора обедать. Поможешь приготовить?

Аливия встрепенулась:

— Конечно!

Глава 11

До назначенного дня выступления оставалось меньше недели и, как обычно бывает в таких случаях, ещё ничего не успели подготовить. Точнее, что-то, конечно, успели — два рюкзака, один больше, другой меньше, у входа, несколько колчанов со стрелами в углу, тут же валялась собранная палатка, а на столе громоздилась гора консервов. Володя разглядывал всё это хозяйство и пытался представить, что сказал бы ему Леонид Львович, увидев эту груду вещей. Тем не менее всё-таки стоило взять побольше разных полезностей… Но тащить всё это…

Мимо проскользнула Аливия с каким-то свёртком и аккуратно уложила его в свой рюкзачок.

— Ты одежду приготовила?

— Ага, — отозвалась девочка, не оборачиваясь. — Лежит на кровати. А куда мои зимние сапожки девать?

— Оставь здесь. Лишний груз.

— Но…

— Кнопка, либо ты их оставишь, либо несёшь сама, но потом тебе их всё равно придётся бросить в лесу, поверь мне. Каждая лишняя вещь — дополнительная тяжесть. Это сейчас всё кажется лёгким, но я посмотрю, что ты скажешь через несколько часов.

— Я тренировалась!!! И уже бегаю сорок кругов, даже не запыхавшись!

— Ленка! Тьфу, блин… Аливия, давай без споров. Хочешь, бери, но мои условия ты знаешь.

Девочка надулась, но сапожки оставила — сейчас она ходила в тех «мокасинах», которые смастерил мальчик, привыкала. Володя отправился разбирать контейнеры.

Вытащил нож и вскрыл один, рассматривая наконечники стрел, обильно смазанные солидолом. Сверился с маркировкой и ругнулся.