Уйти, чтобы выжить

— Верно. Но у вас сурово наказывают за многожёнство, а вы трупа жены не видели и, тем не менее, рискуете жизнью, беря в жёны другую женщину.

— Другими словами, вы подозреваете меня в чём-то?

— Другими словами, я пытаюсь разобраться в ситуации, прежде чем Аливия вернётся к вам.

— Думаете, я заказал нападение на караван? — Осторн вздохнул. — Странные у вас взгляды, милорд. Свадьба с Илирией была классическим браком по расчёту. Для меня, с позиции моих деловых интересов, её гибель настоящая трагедия. К тому же, как это ни странно, но наш брак был действительно счастливым, и я любил её.

— И потому сразу после её смерти взяли в жёны другую?

— Розалия — кузина моей бывшей жены. И её я взял в жёны по той же причине, по которой раньше женился на Илирии. Тот брак был скреплением партнёрского договора. После известия о гибели жены партнёры потребовали подтверждения договора. Поверьте, милорд, мои люди очень тщательно искали Илирию, они даже захватили некоторых разбойников, совершивших нападение, и те показали, что девочке и женщине удалось бежать, хотя их преследовали. Я знал, что Илирия и Аливия не попали в руки разбойников, но из леса они не вышли и к весне.

— Однако Аливия жива. И если бы я оказался более расторопным, сумел бы спасти и её мать.

— Да, милорд. Но о таком варианте я не думал. В том лесу никто не живёт.

— Вам не кажется, что это немного рискованный вариант? Много допущений.

Володя видел, что купец очень хочет послать его в очень далёкое путешествие с его расспросами, но, во-первых, не решается по причине разницы в социальном положении, а во-вторых, ради дочери согласен терпеть и этого нахального субъекта, сующего нос не в свои дела.

— Милорд… это дела купеческой гильдии. Я не понимаю, почему они вам интересны.

— Дела вашей купеческой гильдии мне совсем не интересны, но мне интересна Аливия. Потому прежде, чем она вернётся домой, я хочу быть твёрдо уверен, что там к ней будут относиться с любовью и что не будет никаких сюрпризов.

Купец покраснел от ярости, но опять сдержался, мальчик твёрдо встретил его разъярённый взгляд.

— Вы всё-таки подозреваете меня в убийстве жены?

— Нет. Я хочу разобраться и понять.

— Хорошо. Выбор у меня был прост: либо новая женитьба, либо разрыв партнёрства, что для меня равносильно разорению. Риск был, потому я и начал привлекать старшего сына к делам, хотя он ещё не совсем готов. Ради детей я пошёл на этот риск.

— Похвально.

Осторн дёрнулся, словно его ударили, но тут же сообразил, что милорд вовсе не издевается, а действительно его хвалит.

— Только я всё равно не понимаю необходимости этого брака, — продолжал Володя. — Ведь у вас же остались дети. Руперт, Аливия…

— Руперт и Гонс от первого брака. Только Аливия дочь Илирии.

— Кхм… Аливия ничего не говорила про это.

— А она не знает. Там сразу всё не сложилось, выскочил по молодости наперекор воле родителей, решил, что всех умнее, ну а потом началась реальная жизнь, а не сказания бардов. Руперт — первый ребёнок, второй умер сразу после рождения… дочь… третий сын прожил полгода, а потом родился Гонс, ему сейчас одиннадцать. После чего Донна сочла, что с неё хватит прозябать с таким неудачником, как я, и сбежала с одним моим конкурентом.

— Сбежала?

— Думает, что сбежала. Вроде как обманом завлекла меня в храм и произнесла формулу развода при трёх свидетелях. Я не люблю о ней вспоминать. А Аливия считает, что Руперт и Гонс её родные братья.

— Гм… — Володя удивился, но тут же вспомнил, что до встречи с ним девочка не умела ни считать, ни писать. И даже знай она, что её мать живёт вместе с отцом всего десять лет, ничего бы ей это не сказало. Да и вряд ли она даже задумалась бы над этим.

— Так что с гибелью Илирии и Аливии мои партнёрские отношения с… одним человеком оказались под угрозой. Дело такое, что без полного доверия никак, а доверять можно только своим.

— Контрабанда, значит. Да не бледнейте вы так. Честно говоря, мне совершенно всё равно, чем вы там торгуете… не людьми, нет? Ну и слава богу. К этому виду бизнеса у меня стойкое отвращение по моральным причинам. Ну и по личным воспоминаниям кое-каким.

Осторн счёл за лучшее не уточнять насчёт этих воспоминаний.

— Я прекрасно оценивал риск. И это был мой сознательный выбор.

— Осталось только уговорить Аливию принять вашу жену как свою новую маму.

— Розалия души не чаяла в Илирии. Они с детства дружили. Помню, когда уже договорились о моей женитьбе на Илирии и я приехал в дом, Розалия… ей тогда лет десять было, подкараулила меня и предлагала свои сбережения, только бы я оставил любимую сестрёнку с ней.

— И много предлагала? — не сдержал улыбки Володя.

— Грошей десять или двенадцать, — тоже улыбнулся Осторн. — Я не считал. Первое время она часто к нам ездила, всё не верила, что я не обижаю её сестру.

— Вроде бы вы говорили «кузина»?