Уйти, чтобы выжить

— Спасибо, капитан, оставьте нас наедине, пожалуйста.

Капитан чуть поклонился и поднялся на мостик, откуда продолжал наблюдать за происходящим. Милорд не стал ругаться или как-то наказывать девочку, он только говорил. При этом капитан видел, что он вроде бы даже и не сердится, и голос не повышает, но с каждым словом голова девочки опускается всё ниже и ниже. Вот она начала всхлипывать, вот вскинула голову с отчаянной надеждой, потом ещё ниже опустила и, всхлипывая, спустилась в трюм, даже не заметив злорадно наблюдавшую за ней Генриетту.

На палубу поднялся Филипп, постоянно оглядываясь.

— Что-нибудь случилось, милорд? Аливия плачет.

— Пусть поплачет. — Мальчик вдруг грустно усмехнулся. — Знаешь, она совсем на меня не похожа. Я никогда таким непоседой не был. Меня можно было бы назвать «маменькиным сынком».

Филипп, удивлённый такой откровенностью, пробормотал:

— Но ведь она не ваша родная сестра.

— Да. Но если бы ты знал, как она похожа характером на мою сестру…

Плавание шло своим чередом, и к обеду Аливия уже забыла про обиду и «несправедливое» наказание, снова крутясь на палубе, но на этот раз воздерживаясь от лазания куда не просят.

Появился Джером с гитарой. Володя удивлённо глянул на него, но гитару взял и понял, что действительно хочет сыграть. Похоже, Джером начинал разбираться в хозяине. Аливия, заметив гитару, тут же очутилась рядом. Мальчик сделал несколько пробных переборов, а потом запел одну из песен Высоцкого, которые они переводили совместно со Сторном.

Матросы, свободные от вахты, собрались неподалёку — тоже слушали. Даже капитан придвинулся ближе.

Володе уже начало казаться, что всё пройдёт без приключений, но к вечеру неожиданно посвежело, а капитан всё чаще и всё с большей тревогой стал поглядывать на горизонт.

Ночью Володю разбудила усиливающаяся качка. Он открыл глаза и долго вслушивался в звуки моря, потом осторожно поднялся, чтобы не разбудить остальных, и вышел на палубу. Там его едва не сбил порыв ветра. Держась за поручни, он поднялся на мостик.

— Насколько это всё плохо, капитан?

Капитан обернулся.

— Милорд, вам лучше спуститься вниз. Тут опасно.

— Опасней, чем в трюме? Так насколько всё плохо?

— Если к утру останемся на плаву, тогда всё будет хорошо. Надо только отойти подальше от берега. Боюсь, что здесь нас может разбить о камни.

Володя кивнул и вернулся в трюм.

— Что там, сэр? — поинтересовался Джером.

— Буря, похоже. Лежи, всё равно сделать ничего не сможем.

— Вот потому и не люблю море, — буркнул слуга. — Здесь всё так зависит от стихии…

Качка усилилась, и к утру удерживаться на ногах стало практически невозможно. Но к обеду волнение улеглось.

— Вроде бы пронесло, — вздохнул с облегчением Филипп.

Вместо утра в Тортон корабль прибыл почти на закате…

Сойдя с трапа, Володя недовольно огляделся: темно и прохладно. И непонятно, что делать.

— Джером, знаешь место, где здесь можно остановиться на ночь?

— Нет, сэр, я в Тортоне ни разу не был.

— А ты, Филипп?

— Я тоже тут не бывал.

И что? Идти в первый попавшийся трактир? Володя видел заведения подобного рода в Рогуре, и останавливаться в таких совершенно не хотелось. Но и оставаться на улице не дело.

— Сэр, если вы позволите… — произнёс Джером.

Володя махнул рукой, выхода всё равно не видел.

— Тогда ждите меня здесь, я скоро. — И Джером скрылся в каком-то переулке.

Филипп с Володей оттащили рюкзаки к стене ближайшего сарая и устроились там. Аливия уселась на свои вещи и тихонько что-то мурлыкала себе под нос.

Интересно, а где графиня? Володя не видел, как она сходила с корабля, хотя всё время до причаливания проторчал наверху и сошёл последним. Потом они тоже не удалялись от сходней, обсуждая, что им делать дальше.

— Я скоро приду. — Володя перехватил посох и уверенно зашагал к кораблю.

— Милорд?

— Оставайся с Аливией, Филипп. Просто хочу осмотреться.

Мальчик подошёл к сходням.

— Графиня сошла на берег? — поинтересовался он у матроса.

Матрос узнал бывшего пассажира и поспешно ответил:

— Да, милорд. Буквально недавно. Сильно ругалась, что карету не подали.

— Карету не подали? А, ну да, мы же должны были утром прибыть… И что, они ушли пешком ночью?

— Её телохранитель, милорд, настаивал, чтобы они переждали на корабле, но госпожа ни за что не хотела оставаться на ночь на этом, как он выразилась, корыте.

— Ясно. А в какую сторону они пошли?

«Ну и какое, собственно, мне до них дело?» — размышлял Володя, шагая в указанном направлении.