Уйти, чтобы выжить

Джером соскочил с козел и открыл дверь кареты. Володя вышел первым, а потом подал руку Аливии. Та, изо всех сил пытаясь скрыть улыбку, оперлась на нее и осторожно, придерживая свободной рукой платье, чтобы не запачкать, сошла на землю. Выстроившиеся слуги моментально согнулись в глубоком поклоне.

— Госпожа, — поклонился ей Руперт.

Аливия еще ниже опустила голову. Володя видел, с каким трудом она сдерживает хохот, потому поспешил ей на помощь.

— Я хотел бы поговорить с уважаемым Осторном Транхеймом.

Юноша повернулся к Володе и отвесил новый поклон.

— Прошу прощения, ваше сиятельство, но отца нет сейчас дома. Мы ожидаем его не сегодня-завтра. Возможно, я смогу вам чем-то помочь?

— Возможно.

— Прошу вас, господа, проходите.

Юноша махнул рукой слугам, и те разбежались. Кто-то бросился к карете, кто-то в дом. Руперт шел впереди, показывая дорогу и лично открывая перед ними двери. Придвинул Аливии самое мягкое кресло, стул достался Володе. Филипп и Джером остались у двери, изобразив там скульптурную композицию.

Моментально накрыли на стол, принесли какие-то напитки в кувшинах.

— Простите, милорд, мы никого не ждали сегодня, иначе подготовились бы.

— Я сюда не обедать пришел.

— Вы говорили, милорд, что я тоже смогу вам помочь…

— Да. Вы сказали, что вы сын Осторна?

— Совершенно верно, милорд. Старший сын, и отец уже доверяет мне вести кое-какие его дела. Если вы хотите поговорить об этом…

— Нет. Я хочу поговорить о вашей матери.

Руперт побледнел и вскочил:

— Матери, милорд? К сожалению, она и моя младшая сестра погибли в начале зимы. На тот караван, с которым они убегали от войск Эриха, напали разбойники.

— Да, я знаю. Так получилось, что я как раз в то время совершенно случайно оказался на той дороге. Самого нападения не видел, но встретил в лесу людей, убегавших от разбойников.

— И моя мать…

В голосе Руперта радости не было, скорее паника, и причин ее Володя не мог понять. Аливия тоже удивленно смотрела из-под вуали на старшего брата.

— Я слышал, у нас важные гости?! — В комнату стремительно вошел высокий статный мужчина во вроде бы простом, но одновременно богатом походном костюме.

«Илья Муромец, не меньше!» — восхитился Володя, разглядывая вошедшего.

Следом за ним вошла молодая женщина, оперлась на его руку. Каштановые волосы, темно-красное платье… Она выглядела… необычно привлекательно. Володя поймал себя на том, что невольно следит за каждым движением красавицы.

— Отец, его сиятельство говорит, что был свидетелем нападения на караван, в котором ехала мама.

Мужчина слегка побледнел.

— Вот как…

— Да. Я лично похоронил вашу жену.

Руперт рухнул на стул. Осторн немного помолчал, потом подошел к шкафу и достал оттуда бутылку вина. Поставил на стол.

— Вы не сказали ничего нового, милорд. Я знал, что жена погибла. Мои люди перерыли на месте гибели каравана все. Они облазили весь лес, но ни жены, ни дочери не нашли. Но я благодарен вам за то, что вы проделали такой путь, чтобы сообщить мне о гибели жены и дочери.

— Про гибель вашей дочери я ничего не говорил.

Володя продолжал искоса наблюдать за красавицей, и сердце почему-то сжимала тревога. В общем-то, все было ясно, но мальчик не знал, как отреагирует Аливия.

— Что?! — Осторн выпрямился и еще больше побледнел. — Моя дочь жива?! — Он впился в Володю бешеным взглядом. — Доченька… Милорд… только скажите… Она жива? С ней все хорошо? Она с вами?

Володя даже растерялся от такого натиска. Это, безусловно, был отец, который любит дочь… но что же делать?.. Что?.. Мальчик лихорадочно искал выход. Тут его взгляд остановился на Джероме и потяжелел. Тот, почувствовав, что лично для него пахнет грозой, слегка попятился и уперся спиной в стену.

— А вы, го… — Володя вовремя остановился, вспомнив, что «господин» или «госпожа» здесь говорили только благородным. К свободным гражданам обращались «уважаемый» или «уважаемая». — А вы, уважаемая… простите, нас не представили. — Мальчик поднялся.

— Розалия Транхейм, милорд. Жена Осторна. — Она подошла к мужу и вновь оперлась на его руку.

— Что?! — Аливия вскочила, забыв про наряд и вуаль. — Как ты мог! Как ты мог!!

Она выставила вперед кулачки и бросилась на отца, отчаянно колотя его в грудь. Тот ошеломленно попятился, косясь на князя, но тот, вместо того, чтобы утихомирить девочку, как-то осунулся и с непонятной печалью смотрел на это безобразие, явно не собираясь вмешиваться.

Тут вуаль слетела вместе с удерживающей волосы лентой, Аливия еще раз стукнула отца и разрыдалась. Перепуганная Розалия попыталась дотронуться до девочки, но та отшатнулась от нее как от прокаженной и посмотрела с такой ненавистью, что даже Володя испугался.

— Не подходи! Ненавижу!!! Ненавижу тебя!!! Ты не мама!!! А ты?! — Аливия развернулась к брату.

Тот стоял, словно громом пораженный, что-то шепча.

— Доченька… — неуверенно пробормотал Осторн, ошарашенно глядя на изменившуюся дочь.

— Как ты мог?! — снова повернулась к нему Аливия. — Как ты мог забыть маму! Ты… Ты!!!