Уинстон, берегись!

– А, ну это такое очень вкусное человеческое изобретение: жаркое с соусом из тунца. Его тут недавно подавали к столу, когда в гости приходила родня Вернера. Анна с бабушкой как раз были в отъезде, поэтому профессор заказал еду у Сандро. И вчера, когда мы расклеили все объявления и ненадолго зашли погреться в его ресторанчик, я ел то же самое.

Одетта насторожилась:

– Объявления? О чем это ты?

О черт, все-таки заметно, что Одетта пропадала довольно долго! Она ведь пропустила все последние события!

– Ну, объявления о кошконенавистнике! Кира, Паули и Том придумали расклеить их по всей округе и предупредить других о том, что в округе завелся мучитель животных. Они указали номер телефона, по которому можно позвонить, если заметишь что-то подозрительное.

– Позвонить в полицию?

– Нет, нам.

– Нам? Ты что, умеешь разговаривать по телефону?

– Да. Э-э, то есть нет! Ну, в общем, я имел в виду, что люди могут позвонить ребятам, а сказал «нам», потому что мы же команда.

– Не думаю, что люди и животные могут объединиться в настоящую команду.

Святые сардины в масле! А Одетта, оказывается, очень упрямая! Конечно, ее история (хоть я пока и знаю ее лишь наполовину) печальная – но ведь не все люди одинаковы! Мои вот, к счастью, никогда бы не засунули меня в коробку и не бросили бы на произвол судьбы.

Кира вернулась в гостиную, но не одна, а с профессором:

– Вернер, я выяснила, что было отравлено!

– Тогда выкладывай скорее! Что же это? – заинтересовался тот.

– Ломтики жаркого с соусом из тунца! Уинстон полакомился ими после посиделок с гостями в адвент[2]. Я уверена!

Вернер задумчиво почесал в затылке:

– Почему ты так решила? Ведь с тех пор, как у нас были гости, прошло уже несколько дней. А живот у Уинстона заболел только сегодня ночью – думаю, вителло тоннато тут все же ни при чем.

Кира покачала головой:

– У него и в воскресенье сильно болел живот. Ну, не так сильно, как сегодня, конечно. Но все-таки он прибежал ко мне в кровать и мне всю ночь пришлось гладить его живот. А вчера у Сандро он снова ел вителло тоннато. Странное совпадение, правда?

Вернер широко распахнул глаза:

– Это действительно странно. И объяснений тут может быть всего два: во-первых, аллергия на тунец у Уинстона. Но в этом случае доктор Вильмес наверняка обнаружила бы аллергическую реакцию. Выходит, этот вариант отпадает. И тогда остается только одно: вителло было отравлено или испорчено. Причем оба раза.

Одетта придвинулась ко мне ближе.

– А что такое аллергия? – спросила она.

Мой хвост стал подергиваться из стороны в сторону, я задумался.

– Думаю, аллергия – это когда чего-то не переносишь. Например, съешь что-нибудь и тут же почувствуешь себя плохо, даже если еда была хорошей. Или вот как у тебя с людьми. Большинство из них совершенно нормальные, но ты их всех терпеть не можешь. То есть у тебя на них аллергия.

– Понятно, – сказала Одетта и замолчала. Наверное, сочла мой пример с людьми глупым.

– Как бы нам удостовериться, что с вителло тоннато и в прошлый раз что-то было не так? – спросила Кира у Вернера.

Он ненадолго задумался.

– Кажется, я знаю способ это проверить. Правда, он потребует от меня больших жертв. Великих! – тут он сделал драматическую паузу.

– Это каких же? – удивилась Кира.

Я же, признаться, был несколько возмущен – ради своего верного кота Уинстона Вернеру следовало бы пойти на жертвы без лишних раздумий – пусть даже и на великие!

– Видишь ли, сам я тогда телятину так и не попробовал. Поэтому нужно спросить у других гостей, ели ли они это блюдо. Дело в том, что в тот вечер нездоровилось не только Уинстону. Но чтобы уточнить детали, придется звонить моей невестке Беате.

Да. Вот уж действительно жертва, и еще какая. ГИГАНТСКАЯ!

Пришла беда – отворяй ворота: и пяти минут не прошло после звонка Вернера Беате, как она уже восседала у нас на диване собственной персоной. Как назло, она в тот момент оказалась неподалеку и спонтанно надумала навестить больного вместе с детьми.

И вот я, вместо того чтобы наслаждаться покоем и уютом, уже в руках одной из близняшек. Мудрая Одетта, едва завидев их, мгновенно улизнула. К сожалению, отравленный до полусмерти кот уступает в проворности здоровой сообразительной кошке. Поэтому детям на растерзание достался только я. Почему-то они уверены, что кошки обожают, когда их изо всех сил сжимают в объятиях. Меня, по крайней мере, удерживали мертвой хваткой, беспрестанно раскачивая из стороны в сторону. При этом девчонка громко и фальшиво (вся в мамочку) распевала «бедный котик, бедный котик».

Помогите! Хватит! – хотелось крикнуть мне во весь голос, потому что от беспрестанных качаний меня уже тошнило. Впрочем, тошнота могла быть вызвана и бесконечным словесным потоком, который все извергался изо рта Беаты и никак не мог иссякнуть.

– Вернер, так ты действительно полагаешь, что мы все были отравлены? Этим самым Сандро? Просто неслыханно! Тебе нужно немедленно пойти в полицию. В полицию, Вернер! Понимаешь меня?