Уинстон, берегись!

Так и есть, Одетта, Спайк и Чупс уже в зимней квартире. Дремлют, тесно прижавшись друг к другу. Похоже, что им очень уютно, несмотря на декабрьскую стужу!

Подкравшись к спящим, я поприветствовал их громким мяуканьем. Они тут же вздрогнули и проснулись.

– Эй, приятель! – лениво потягиваясь, сказал Спайк, очень толстый полосатый кот. Обычно он весьма добродушный, однако все же с ним стоит быть начеку. – Чем обязаны в этот холодный зимний день? Я думал, у вас там вечеринка.

– А ты откуда знаешь? – спросил я удивленно.

– Трудно было бы не заметить. Вернее, не услышать. Когда тут появляется эта кошмарная женщина с визгливым голосом и всей честной компанией, они всегда направляются к твоему несчастному хозяину, – хихикнул он. – Хорошо все-таки, что моя соседка совсем не любит общаться. По крайней мере, с другими двуногими.

– Ну что тут скажешь – я и сам бы предпочел обойтись без Беаты, – кивнул я. – Но, к сожалению, в выходные перед Рождеством все дороги ведут к нам, и тут уж ничего не попишешь.

Спайк с любопытством посмотрел на меня:

– А что это, кстати, такое – Рождество?

– Ты не знаешь, что такое Рождество? – уставился я на него.

– Не-а, да и откуда мне знать?

– Да это же всем известно! Все люди празднуют Рождество, и любой кот или кошка, прожив с двуногими дольше одного лета, просто не может не знать, что это такое.

Спайк склонил голову набок:

– Я живу с человеком вот уже несколько лет, но лично с Рождеством никогда не сталкивался, потому что моя хозяйка Рамона не намерена принимать участие в этом безумии – так она всегда говорит.

И она права! Вероятно, она знакома с Беа той и опасается, что та может заглянуть в гости в праздничные дни.

– Ладно, Спайк, – откашлялся Чупс. – Давай я тебе все объясню. Я ведь тоже не сразу разобрался, в чем тут дело. Но теперь знаю: люди празднуют Рождество, чтобы в са мое темное время года зажечь в квартире и вообще повсюду как можно больше свечей. Поэтому они даже ставят в квартирах деревья и украшают их свечами – в каком-то смысле, те служат им канделябрами.

Хм? Это еще что за ерунда! Чупс понятия не имеет, о чем говорит! Хотя это неудивительно. Сомневаюсь, что этот покрытый колтунами кот палевого окраса когда-то жил с людьми, наверняка он все свое время проводит в обществе других котов. Так откуда же ему знать, что такое Рождество?

– К сожалению, мне придется тебя поправить, Чупс, – сказал я (хотя, конечно, никаких сожалений вовсе не испытывал – напротив, даже обрадовался возможности щелкнуть его по носу), – но то, что ты рассказываешь про Рождество, – полная чушь. Сам посуди: когда Рождество проходит, в Гамбурге все еще довольно темно, но никаких деревьев со свечами в квартирах уже нет. Рождественские елки выбрасывают на улицу, и они валяются там, пока их не заберет мусоровоз.

Спайк и Одетта украдкой захихикали, уткнувшись носами в шерсть.

Чупс бросил на меня сердитый взгляд:

– Ну конечно! Ты ведь у нас мистер Умник! Раз уж ты все на свете знаешь, дражайший Уинстон, давай тогда сам и расскажи, что такое Рождество.

Я откашлялся и приосанился. Вернер всегда так делает, репетируя дома новый доклад для университета, и выглядит при этом очень важным.

– Суть Рождества заключается прежде всего в еде. Поскольку на дворе зима, в полях и на деревьях уже ничего не растет, люди боятся, что наступит страшный голод. Поэтому они и изобрели Рождество. В это время они при любом удобном случае едят сколько влезет и наедают запасы на черный день. Таким образом, Рождество для людей – тренинг на выживание, напоминание о том, как важно хорошенько наедаться.

Спайк, Чупс и Одетта уставились на меня. Вдруг Одетта начала хрипеть, сипеть и в конце концов упала на бок. Хм. Приступ слабости, вызванный невероятной элегантностью моего объяснения? Вроде бы женщины нередко падают в обморок от восторга. Например, когда встречают рок-звезду. Или знаменитого актера. Или когда им кто-то блестяще объясняет, в чем, собственно говоря, заключается суть празднования Рождества. Выходит, Одетта действительно потеряла сознание от восхищения – ну я, Уинстон Черчилль, и чертяка!

О спасителях мира, соусе из тунца и плохих людях

Одетта понемногу приходила в себя после обморока от восхищения. Она все еще лежала между Спайком и Чупсом, но уже не хрипела, а лишь жадно хватала ртом воздух – хорошенько прислушавшись, я разобрал что-то похожее на смех. Очень странно!

– Уинстон, – с трудом проговорила Одетта, – ну почему ты постоянно думаешь о еде?!

– Секундочку, я-то тут при чем? Я всего лишь объяснил, зачем люди празднуют Рождество.

Одетта окончательно овладела собой и подняла голову:

– То есть ты действительно считаешь, что это тренинг на выживание?

– Конечно, – кивнул я, – именно в этом заключается суть Рождества – есть как можно больше!

Одетта вздохнула.

– Уинстон, давно ли ты живешь с людьми? – обратилась она ко мне тоном, который я терпеть не могу. «Ну-давай-же-спроси-меня-я-ведь-все-равно-знаю-лучше» – вот какой это был тон.