– А в глаза его ни разу не видел, – продолжаю я.
– Нет, – говорит он, – но видел, наверное, тысячу его фоток.
– Это мужик, которому пятьдесят один год, – сухо констатирую я. – Извращенец. Между нами, Уиллами: Айзек точно не тот, за кого себя выдавал.
– Может, он просто… не знаю, познакомился в автобусе с другим Айзеком, будь он проклят, и застрял в мире Бизарро[12].
– А нахрена он тебя во «Френчи» позвал?
– Хороший вопрос.
– Ладно, – говорю я, – заметано. Но лично я там не просто так оказался.
Секунду я жду, что Уилл Грейсон моей историей поинтересуется, но он молчит. Тогда я сам начинаю рассказывать. О Джейн, Тайни Купере, группе «Мейби Дэд Кетс» с песней «Annus Miribalis», о коде на шкафчике Джейн, о придурке из копировального центра, который считать не умеет, пару раз за рассказ мне удалось выжать из него смешок, но по большей части Уилл смотрит на «Френчи», ждет своего Айзека. На лице у него поочередно отражаются надежда и злость. На меня же он на самом деле вообще мало внимания обращает, но это даже хорошо, я же рассказываю просто чтобы высказаться, ведь разговоры с незнакомцами – самые безопасные, и все это время моя рука сжимает в кармане телефон, чтобы уж наверняка почувствовать его вибрацию, если кто-то позвонит.
А потом Уилл начинает рассказывать об Айзеке, о том, как они уже год дружат, и что он всегда хотел с ним увидеться, потому что в его пригороде нет никого похожего, и до меня довольно быстро доходит, что Айзек интересует Уилла Грейсона не только платонически.
– Ну какой извращенец в пятьдесят один год будет этим заниматься? – задается вопросом он. – Какой извращенец будет целый год общаться, рассказывать про себя басни, пока я ему всю правду говорю? А если это
Я быстро обдумываю ситуацию.
– Не знаю, – в итоге говорю я. – Люди, мать их, вообще весьма странные, если ты не заметил.
– Угу. – Он уже на «Френчи» не смотрит, только перед собой. Я сам вижу его краем глаза и уверен, что и он краем глаза видит меня, но вообще мы смотрим не друг на друга, а в одну и ту же точку на дороге, перед нами с грохотом проезжают машины, и мой мозг усиленно пытается как-то упорядочить все эти нереальности, всю череду совпадений, что привела меня сюда, все правды и неправды. Какое-то время мы молчим, долгое время, я даже достаю из кармана телефон, чтобы убедиться, что никто не звонил, а потом Уилл поворачивается ко мне и спрашивает:
– Как думаешь, что все это значит?
– Что именно?
– Уиллов Грейсонов не так уж много, – поясняет тезка. – И то, что один Уилл Грейсон встретил другого Уилла Грейсона в стремном порномагазине, где обоим этим Уиллам Грейсонам, по сути, не место, должно что-то значить.
– Ты думаешь, это господь привел двух несовершеннолетних Уиллов Грейсонов из Чикаго и окрестностей в этот «Френчи» одновременно?
– Да нет, придурок. Но
– Ага. В совпадение, конечно, сложно поверить, но во что-то другое – еще сложнее, – отвечаю я, и ровно в этот момент телефон вздрагивает в руке, и пока я его достаю из кармана, у второго Уилла Грейсона тоже начинает звонить телефон.
Уже даже для меня слишком много совпадений.
– Блин, это Маура, – бурчит он, как будто я знаю, кто она такая, а он смотрит тупо на дисплей, словно не знает, отвечать или нет.
А мне звонит Тайни. Прежде чем открыть телефон, я поясняю Уиллу:
– Это мой друг Тайни. – И смотрю на него, на прифигевшего симпатягу Уилла.
Я открываю свою «раскладушку».
– Грейсон! – орет Тайни, перекрикивая звучащую фоном музыку. – Я от этой группы тащусь! Послушаем еще две песни и придем за тобой. Ты где, малыш? Где мой хорошенький маленький Грейсон?
– Я через дорогу! – кричу я в ответ. – А тебе советую опуститься на колени и воздать хвалу господу, Тайни, потому что, чувак, я нашел для тебя кое-кого.
глава восьмая
я сейчас в таком афиге, что можете у меня из задницы клоуна достать, я вообще не удивлюсь.