Уик-энд на берегу океана

— Да, занял, — яростно сказал Майа, — я занял место Дьери.

Одним движением он поднялся с земли и уселся на свое обычное место у переднего правого колеса фургона. Александр проследил за ним взглядом.

— Не обращай на него внимания, — сказал он. — Мосье, видите ли, не в духах. Ему, вообрази, противно торчать здесь и ждать, когда его возьмут в плен.

— Ничуть, — сказал Майа, — я просто в восторге. Так много говорим о фрицах, что я уже сомневаюсь, существуют ли они на самом деле. Что бы там ни болтали, а все-таки приятно поглядеть на высшую расу.

— Пусть твоя высшая раса целует меня в зад, — сказал Александр.

Майа улыбнулся.

— Опять этот знаменитый зад! И о нем тоже так много говорим…

— Верно, — сказал Пьерсон, — что я уже сомневаюсь…

— Ого, кюре, остроты у тебя не слишком поповские!

Пьерсон улыбнулся, опустил свои длинные ресницы и промолчал.

— Ну, — сказал Александр, обернувшись к нему, — какие новости?

— Вот когда придет Дьери…

— Да нет, рассказывай сейчас, черт, рассказывай! Не будем же мы его сто лет ждать.

— Вот придет Дьери, и расскажу.

Александр пожал плечами, потер поясницу и снова взялся за консервы. Попались французские. Александр радовался, что попались французские. Английские консервы не такие вкусные. Один жир, мяса почти нет. При варке уменьшаются в объеме чуть ли не вдвое. А французские аппетитно румянятся. Слава богу, уже готово, а Дьери все нет.

Тут явился Дьери. Он спешил, так как запаздывал, и его жирное брюхо колыхалось при ходьбе. Голову он закидывал назад. Лицо его так заплыло жиром, что даже подбородка не было видно и щеки без всякого перехода сливались с шеей. Он пожал всем по очереди руки и сел на свое обычное место — рядом с Пьерсоном, спиною к ограде. Потом молча оглядел присутствующих. Глаз его не было видно за поблескивающими, толстыми, как обычно у близоруких, стеклами очков. Только случайно вас молнией обжигал мимолетный взгляд, холодный, внимательный, вечно настороженный. И тут же стекла очков снова начинали нестерпимо поблескивать, и снова глаза пропадали.

— Подставляйте котелки.

— Ты, Александр, нам как мать родная, — сказал Пьерсон.

— Можете, конечно, охаивать меня сколько влезет, — сказал Александр, — но что бы с вами, я вас спрашиваю, без меня сталось, а? Особенно с Дьери и Майа. Жили бы по-свински.

Он поднялся, чтобы потушить костер.

— О Пьерсоне я не говорю. Он, Пьерсон, слава богу, не такой, как вы. Он, Пьерсон, живо отыщет себе столовку, где уже есть поп. А в столовке, где есть кюре, ясно, кормят получше.

Разглагольствуя, он затаптывал тлеющие головешки толстыми подметками. Потом сел, зажал котелок в могучих коленях. Лицо у него было бронзовое от загара, но под густой шерстью, покрывавшей руки до локтя, проглядывала белая, еще не успевшая загореть кожа. Никакому солнцу не пробиться сквозь эти волосяные джунгли.

Майа с улыбкой поглядел на него.

— Просто уму непостижимо, до чего борода меняет физиономию. С твоими буйными кудрями ты похож на ассирийского царя. Только вот жемчугов в бороде не хватает.

Александр пожал плечами.

— Будь у меня жемчуга, я бы не стал их в бороду совать.

— А по-моему, — сказал Пьерсон, — он больше похож на Иоанна Крестителя сразу же после усекновения главы.

— Почему это после усекновения?

— Да, видишь ли, такая голова хороша сама по себе… И вполне может обойтись без телес.

Все четверо от души расхохотались. Они радовались, что сидят вместе, вчетвером, под лучами солнца.

Александр, поставив рядом с собой на дощечку три кружки, наливал из фляги, а потом пускал по кругу. Свою личную кружку он протянул Майа и ждал, когда тот кончит, чтобы попить самому.

— Ну, аббат, каковы новости?

Пьерсон вытащил из кармана носовой платок снежной белизны, утер губы.

— Умора с этими кюре, — сказал Александр. — Если вам требуются самые свежие новости, смело положитесь на попов. Они вам в любую щель нос просунут, эти проклятые.

— А иди ты знаешь куда, — вот тебе совет кюре, — пропел Пьерсон своим приятным голоском.

Майа подался вперед.

— Ну, какие новости, а? Дьери, да ты слышишь, что я спрашиваю?

Дьери чуть пошевелился на месте, но промолчал.

— Так вот тебе новости. Из Брэй-Дюна эвакуируют по морю солдат, но только одних англичан.

— Громче говори, аббат, — сказал Александр. — Голосок у тебя такой деликатный, что в двух шагах ни слова не разберешь.

— Говорю, из Брэй-Дюна эвакуируют только англичан. Так что даже не стоит туда соваться. Им теперь повсюду мерещатся шпионы. Мне рассказывали, будто на одном из их судов обнаружили французского майора с денщиком, которые тайно туда пробрались. И обоих тут же вышвырнули за борт. Майор утонул. А денщик спасся вплавь.

— Ну и сволочи, — сказал Александр.

Майа пожал плечами.

— Если только это правда.