Уик-энд

— Ладно, Джинни. Хорошо. Не… — «Может, она в самом деле перебрала? — подумал Таннер. — И вчера она вела себя как полная дурочка». — Поговорим попозже.

Джинни слегка отстранилась от него, откинув голову.

— Конечно, мы поговорим попозже… Джонни. ?

— Блэкстоун?

— Прошу тебя! Я должна знать! Ничего не изменится, я обещаю тебе! Кто такой Блэкстоун?

Таннер взял ее за плечи и развернул лицом к себе.

Она плакала.

— Я не знаю никакого Блэкстоуна.

— Перестань! — шепотом выкрикнула она. — Прошу тебя, ради Бога, не говори так! Скажи Блэкстоуну, чтобы он !

— Это Дик послал тебя?

— Он скорее убил бы меня, — тихо ответила она.

— Давай-ка поставим все на свои места. Ты предлагаешь мне…

— Все, что захочешь. Только чтобы его оставили в … Мой муж хороший человек. Очень, очень достойный. Он всегда был тебе хорошим другом! Прошу тебя, не причиняй ему зла!

— Ты любишь его?

— Больше жизни. Так что, прошу тебя, не причиняй ему зла. И скажи Блэкстоуну, чтобы он прекратил!

Резко повернувшись, она убежала в дом.

Он хотел было последовать за Джинни и успокоить ее, но призрак «Омеги» остановил его. Он попытался размышлять: если Джинни столь явно, как настоящая шлюха, предлагает себя, то она способна и на гораздо более опасные вещи.

Но Джинни никогда не была шлюхой. Беспечной — возможно, порой она не без юмора могла быть довольно откровенной в интимной сфере, но ни Таннеру, ни кому-то другому из их общих знакомых не приходило в голову, что она сумеет разделить свою постель с кем-то, кроме Дика. Нет, она не такая.

Разве что она решилась вести себя как шлюха по заданию «Омеги»?

Из дома опять донесся натужный смех. Таннер услышал увертюру к скрипичному концерту «Амаполы». Встав на колени, он вытащил из воды термометр.

Внезапно он почувствовал, что не один тут. В нескольких футах от него в траве стояла Лейла Остерман. То ли она бесшумно вышла из дома, то ли он был слишком занят, чтобы услышать скрип двери на кухню и звук ее шагов.

— О, привет. Ты напугала меня.

— Я думала, тебе помогает Джинни.

— Она… Она просыпала немного хлорки на юбку… Смотри, температура поднялась до восьмидесяти трех. Джой скажет, что вода слишком теплая.

— Если он вообще что-нибудь скажет…

— Я понимаю, что ты имеешь в виду. — Таннер, улыбаясь, поднялся на ноги. — Но Джой не алкоголик.

— Он пытается стать им.

— Лейла, как получилось, что вы с Берни приехали несколько дней назад и никому не дали об этом знать?

— Он не говорил тебе? — Лейла помедлила, явно недовольная, что ей придется давать объяснение.

— Нет. Ни слова.

— Ему надо было оглядеться. У него были разные встречи, ленчи.

— Что он искал?

— Ох, да самые разные идеи и проекты. Ты же знаешь Берни: он вечно в поиске. Он никак не может забыть, что однажды «Нью-Йорк таймс» назвала его «восхитительным»… или «проницательным», я уж и не помню. К сожалению, он падок на такие высокие оценки.

— Не в пример мне.

— Он хотел бы найти какую-нибудь классную серию; понимаешь, типа старого «Дилижанса». В агентствах ходят разговоры, что требуется более высокое качество.

— Неужто? Я ничего не слышал.

— Ты работаешь в области информации, а у него — программы.

Таннер вытащил пачку сигарет и предложил одну Лейле. Когда она закурила, по выражению ее глаз он увидел, как она напряженна и сосредоточенна.

— Берни уже зарекомендовал себя. Вы с ним организовали агентство, которое принесло вам кучу денег. И с ним удобно работать — он умеет быть чертовски убедителен.

— Боюсь, что тут требуется больше, чем просто умение убеждать, — сказала Лейла. — Тем более если хочешь работать на процентах в области культуры, которая теперь почти не приносит доходов… Нет, тут требуется чье-то влияние. И очень сильное влияние, чтобы люди с деньгами чем-то заинтересовались. — Лейла, избегая взгляда Таннера, глубоко затянулась.

— Он способен на это?

— Может статься. Слово Берни весит больше, чем какого-либо другого писателя на всем побережье. У него есть «имя», как говорят… И поверь мне, к нему прислушиваются даже в Нью-Йорке.

Таннер почувствовал, что ему не хочется больше разговаривать. Это требовало от него слишком больших усилий. Лейла выложила ему достаточно много, но так ничего толком и не сказала, подумал он. Она говорила обо всем, но ни словом не намекнула на «Омегу». Конечно, Берни собирается заниматься тем, чем ему хочется. Берни в высшей степени умеет заставлять людей менять свою точку зрения, принимать совершенно иные, чем поначалу, решения. Или же это умеет делать «Омега», а он как часть ее — часть их всех.

— Да, — мягко сказал он, — я верю твоим словам — большой человек.

Они молча постояли несколько секунд, а потом Лейла резко спросила:

— Ты удовлетворен?

— Что?

— Я спросила, удовлетворен ли ты? Ты только что задавал мне вопросы, как коп. Если хочешь, тебе не хватало только протокола. Мы были в парикмахерской, в учреждениях, в магазинах — я не сомневаюсь, что каждое посещение отмечалось.

— О чем ты говоришь?..