Угонщики

Пенсионер изменился в лице, так что теперь на нем осталась лишь маска растерянности, украшенная мазками реального страха за собственную жизнь.

– Я это, как его… попытаюсь, – пообещал он, давя на педали и резко выкручивая руль то влево, то вправо.

– Да не дрейфь ты так, твою мать! – вырвалось у Ромика, поневоле мотавшегося из стороны в сторону. Кое-как ему удалось достать из заднего кармана брюк швейцарский складной ножик.

Когда пенсионер это заметил, от страха у него даже очки запотели! А погоня продолжалась. Водитель «Волги» почти вплотную прижался к заднему бамперу «Москвича», громко пукающего на ходу выхлопными газами. Мало того, он громко посигналил, явно предлагая остановиться!

Ромик и Тимофей синхронно подумали об одном и том же: «Ну все, блин, приехали…», зато пенсионер проявил неожиданную, но вполне оправданную во спасение остатков своей биографии, резвость. Он резко затормозил у подворотни, выскочил из машины и, странно подпрыгивая, походя на трехногого горного козла, помчался во двор, сопровождаемый изумленными взглядами друзей, в которых так и читался вопрос: а не последовать ли его примеру?

Глава 7 Это же мы потерпевшие!

Тем временем «Волга» припарковалась перед «Москвичом» и оттуда вылез крупный, улыбающийся мужчина в голубой рубашке, тщательно заправленной в полосатые брюки. Он не спеша приблизился, но не к Тимофею, а к Ромику, тайком ощетинившемуся шилом, торчавшим из зажатого в потной ладони ножика.

– Простите, вы случайно не Шура Бальцев?

– Чего? – от изумления у Ромика просто глаза на лоб полезли.

– Я имею в виду, вы не комик-артист?

– Артист, артист! Он, БЛИН, такой артист! – неожиданно заговорил Тимофей, незаметно подмигивая другу.

– Тогда, может, автограф для дочки оставите? Она от вас ухахатывается, – и мужчина полез в нагрудный карман рубашки, достав оттуда блокнот с авторучкой.

Ромик незаметно уронил ножик на пол и взял в руки протянутый блокнот.

– А что нужно написать?

– Ну, например, Иришке Кочерыжкиной от клоуна Шуры Бальцева не на злую, а на добрую память, – продиктовал заботливый отец.

– Щас сделаем, – пообещал Ромик и, все еще не придя в себя от волнения, кое-как нацарапал полную чушь: «Комику Кочерыжкину Шуре от Иришки Бальцевой на добрую зло-память». – Затем сложил блокнот и вернул владельцу.

Тот добродушно поблагодарил, сказав, что на эстраде Бальцев выглядит гораздо взрослее, чем в жизни и простился, даже не поинтересовавшись «творческими планами». Очевидно, настоящий Шура Бальцев был ему настолько до фени, что даже подозрительные обстоятельства получения автографа нисколько его не смутили. Дочура будет рада – и ладно!

Проводив взглядами удалявшуюся «Волгу», друзья нервно рассмеялись. Первым пришел в себя Тимофей.

– Ну и чего теперь делать? Дед-то сбежал…

– А что ты предлагаешь?

– Закроем этот гребаный шарабан, поймаем другую тачку и поедем ко мне.

– Хорошая мысль. Слушай, а чего этот мужик меня за Гальцева принял? Я всегда считал, что своим овалом «яйца» и улыбкой похож на Джона Леннона.

– Разве? А мне казалось, что на Мону Лизу… особенно, когда выпьешь лишнего и начинаешь также вяло и придурошно улыбаться.

Стоило друзьям вылезти из машины, как от их веселого настроения не осталось и следа. Прямо перед ними, свирепо взвизгнув шинами, остановился полицейский «воронок», из которого выскочили три полицейских и хозяин «Москвича».

– Все стоять, руки на капот! – гаркнул старший по званию, поводя висевшим на плече автоматом. Через минуту оба приятеля оказались закованы в наручники.

– Да что вы делаете? – вскипел Ромик. – Это же мы потерпевшие! Это же нас только что обокрали! Серая «волга», вон туда поехала!

– Действительно, товарищ лейтенант, за нами гналась «Волга», – весьма кстати подтвердил пенсионер.

– В отделении разберемся, – нехотя буркнул страж порядка, подталкивая Тимофея к машине.

– Пенсионер, удивленный тем, что его не взяли в качестве свидетеля, так и остался стоять возле своего «москвича», зато обоих друзей сноровисто погрузили в «воронок».

Совершив странную круговерть по ближайшим улицам и переулкам, «воронок» заехал в глухой тупик, где, несмотря на солнечный день, было мрачно, прохладно, пахло сыростью, мочой и в углу копошилась огромная крыса. Полицейские вытащили обоих друзей наружу и поставили их к стене, словно готовя к расстрелу.

– Прощай, друг! – с трогательной серьезностью решил пошутить Тимофей. – Прости, если что не так…

Однако Ромик оказался менее мужественным, а потому внезапно заорал на весь двор:

– Спасите, люди, убивают! – после чего получил прикладом в живот и согнулся в три погибели.

– Обыщите их, – скомандовал лейтенант, доставая сигарету и прикуривая.

Хищными коршунами накинулись его подручные на наших друзей и уже через пять минут перед начальником прямо на асфальте лежали ключи, зажигалки, сигареты, носовые платки, портмоне, мобильники, а также доверенность на имя Галины Васильевны Ложкиной.

– Где деньги? – разочарованно рявкнул лейтенант.

– Да я же говорил, что нас ограбили! – отчаянно воскликнул Ромик.