Уго Чавес

Для венесуэльца достижение материального благополучия — показатель успешной самореализации. Публичная демонстрация нажитого — обязательный ритуал. Показать себя в дорогом «прикиде», сфотографироваться на фоне фешенебельной виллы, промчаться в автомашине новейшей модели, засветиться в самых престижных ресторанах — от такого соблазна венесуэльцу не удержаться, тем более коль «ты был ничем, а стал всем». Не менее важно для венесуэльца, независимо от способностей и компетенции, занять такую должность, чтобы руководить, но не нести ответственности за результаты работы. Значимая должность — это статус, авторитет, внимание СМИ, ступенька для дальнейшей карьеры. В Латинской Америке популярна пословица — «слишком много касиков(Casique (исп.) — вождь племени.) и мало индейцев». В Венесуэле она звучит особенно актуально. Руководить хотят все, желающих быть «просто индейцами» не найти.

С каким ощущением собственной значимости современный casique формирует вокруг себя свиту, свой бюрократический аппарат! Словесная борьба с непотизмом шла при всех президентах, на практике назначение родственников на тёплые места имеет необоримую традицию. Неведомо откуда возникают многочисленные «друзья», претендующие на свою долю влияния и благ при дворе успешного casique. Если самому не удалось добиться завидного места, то в тени casique можно неплохо жить и процветать. Такие «друзья» умело мимикрируют при любых режимах, они берут всё от жизни и в боливарианскую эпоху Многого для этого не надо: заучить несколько ударных фраз из Чавеса и Боливара и иметь красную рубашку на случай манифестаций и маршей в поддержку революции. Когда о таких псевдочавистах с откровенным презрением сказал известный телеобозреватель Национального канала Вальтер Мартинес, его на следующий же день отстранили от эфира. Это было сделано по прямому распоряжению Чавеса: подобные заявления подрывают мораль боливарианского движения! Родственные связи в Венесуэле значат больше, чем революционные. Поэтому, каким бы античавистом и «контрой» ни был племянник, двоюродный брат, дядя и прочие из семейного клана, ты не можешь оставить без внимания их просьбы о помощи в трудоустройстве. Когда-нибудь ты перестанешь быть casique, и тогда в аналогичной ситуации родственник тебе поможет. Так неумолимо киль революционного корабля обрастал ракушками, замедляя его прорыв к сияющему социалистическому горизонту.

Само собой разумеется, в боливарианских СМИ появлялись негодующие письма простых чавистов о засилье контрреволюционеров в государственном аппарате, а также в управлении нефтяной госкорпорации PDVSA, в армии, в Национальной ассамблее, то есть — везде и всюду. Претензии были очевидны: «Эти скрытые “borregos escualidos” игнорируют подлинных революционеров, вытесняют их с важных постов, препятствуют прямому доступу к руководителям процесса». Порой раздавались жалобы, что и сам Чавес окружён плотной стеной скрытых саботажников, которые не пропускают к нему «честных людей», способных открыть ему глаза на подлинную (разумеется, «тревожную», как же ещё) ситуацию в стране.

Истинная революционность — не только готовность к самопожертвованию во имя высокой идеи, но и стремление ежедневно делать что-то полезное на благо страны, города, муниципалитета, улицы, на которой живёшь. Готовы ли были к этому сторонники Чавеса? Невольно вспоминаются многочисленные призывы президента «навести порядок и чистоту» в столице, улицы которой были завалены гниющими горами мусора. Однажды Чавес с горечью сказал: «Каракас вызывает у меня отвращение». Но публичные наказы тогдашнему боливарианскому мэру Баррето вычистить город оказались бесполезными, и Чавес напрямую воззвал к своим сторонникам: «Почему бы всем вместе не выйти на улицы нашей любимой столицы и не вернуть ей прежнюю красоту и блеск? Показать всем пример коллективного, бескорыстного труда на благо общества».

Призыв президента услышан не был. Венесуэльцы не привыкли трудиться бесплатно. Соблюдение чистоты на «ничейной территории» их тем более не волнует, поэтому типичный венесуэлец любого социального статуса не задумывается, если надо избавиться от мусора: он его просто выбросит — на улице, пляже, из окна автомашины, в кинотеатре, в торговом центре.

Есть и более категоричное утверждение. «Мы, венесуэльцы, надо признаться, не любим работать», — сказала однажды с телеэкрана дама-социолог, чем вызвала всеобщую бурю негодования: «антипатриотка»! «космополитка»! «очернительница нации!» «Никто в Латинской Америке не работает так, как мы, венесуэльцы». Уверен, что дама не раз пожалела, что произнесла вслух то, с чем, в принципе, согласны многие её соотечественники, имеющие европейские корни. Страну поднимали иностранцы, которых массово завозили с конца 40-х годов, и особенно много при диктаторе Пересе Хименесе. Критерий подбора был простой: иностранцы должны владеть полезными для Венесуэлы профессиями. Больше всего в эту страну прибыло итальянцев, испанцев и португальцев.