Угнетатель

Я остался в лагере следующим утром, даже слегка демонстративно не стал провожать батальон на последний и решительный бой под звуки «Интернационала». Занимался бытовыми вопросами типа подгонки нового комплекта доспехов и оружия, кушал, мылся, благо этому телу пока бриться нет нужды. Телу здорово досталось, поэтому тренироваться не стал. А когда все дела переделались, откровенно заскучал. Может зря я так стойко принял наказание, может надо было поехать поучаствовать в мероприятии? Если только для того, чтобы сократить потери отряда Пристов. Ну или для обретения опыта боёв в этом мире. Даже если я не собираюсь играть по местным правилам, правила эти знать надо. Хотя бы для того, чтобы отличить то, что можно нарушать от того, что ни под каким видом нельзя. Да и вообще, подозреваю, что местная тактика не настолько тупая, как… как граф Витор.

Ближе к вечеру прискакал гонец — у нас полная и безоговорочная победа, враг разбит и захвачен, а лагерь надо сворачивать и двигаться к поселку. Надо, значит надо. Меня никто старшим над этим табором не назначал, но хозяйским глазом приглядываю, контролирую процесс, руководствуясь логикой и здравым смыслом. На самом деле, хоть я и поживший мужчина, в этом мире многого не знаю, учиться мне еще и учиться. Хотя бы и этому — путешествиям, хозяйству, организации лагерей. Не всегда под моим началом будут опытные и грамотные подчиненные, чаще жизнь подпихивает откровенных торчков, не по отношению к наркотикам, а по состоянию головного мозга. Из тех, что в офисе диван в закрытую стеклянную дверь заносят. А потом еще и оправдываются — команды открывать дверь не было.

Картина, открывшаяся моим глазам, сильно отличалась от того поселка, который я видел во время своих вылазок. Он выглядел так, словно боевые действия велись в моей родной эпохе — вывороченные куски частокола, выбитые двери построек, порой частично покосившихся, следы огня на дереве и тлеющие тряпки на земле. Всюду сновали наши бойцы, собирая трофеи. Исконных обитателей поселка, наших работяг не было, как оказалось, все чуть не бегом отправились разгребать завал, которым забаррикадировались их товарищи в ближайшей шахте. Завал разгребали и до этого, но медленно и буквально из-под палки. А сейчас народ пообещал вызволить своих уже к ночи.

Граф с довольным видом встретился мне около той самой кладовой, в которой меня держали.

— Тут ты прохлаждался?

— Угу, тут.

— Слушай, во время разговора не пришло в голову, а потом прямо засело и мучало — а как ты выбрался-то? Сам же говорил, веревками спеленали как младенца пеленкой.

— Сам как думаешь? Я же зачарователь. А уж в какую сторону зачаровывать материалы… Но это строго между нами, пусть будет еще одним секретом Пристов.

— Всё-таки порча? Только не на людей, а на предметы? Хорош! А сарай, он же целый. С ним что сделал?

— Пойдем, покажу. Сам не найдешь.

В этом мире заборы из досок еще не строят — слишком дорого выходит. Каменный забор, конечно, дороже, но он на века, а деревянный — только хороший материал переводить. Так что обычный вариант из моего детства с висящими на верхнем гвозде досками здесь сойдет за военную хитрость. Отец потрогал отверстия на месте шипов, поотодвигал доски в разные стороны, покачал головой — Ловко придумано! Получается, тебя ничем не остановить.

— А самого тебя можно удержать к какой-нибудь камере?

— Ну… в цепях, да в каменном мешке.

— И без сознания. А иначе к тебе там и не подойти, любого спалишь.

— Это да.

— Так что, отец, выходит так, что никакого мага в плену толком удержать не получится. Или охранять его должны круглосуточно такие же сильные маги.

— Ну да, так и сейчас магов в плен берут только под клятву пленника. Что обязуется не бежать из плена и не воевать, пока его не выкупят.

— Угу, а если он её нарушит и грохнет того, кому давал клятву, то про его позор никто не узнает. А клятвопреступник это уж как-нибудь переживет.

— Умеешь ты, Дорд, настроение испортить. Кто тебе такие отвратительные мысли нашептывает в твою голову? Ведь умный, а такие вещи порой говоришь…

— Кто? Смерть и нашептывает. Толи понравился, толи отпускать из своих лап не хочет. Прямо надиктовывает варианты, как меня могут убить или предать. И что я могу сделать, чтобы этого не было.

Глава 16 Месть, это блюдо…

— Дорд, так нельзя! Нельзя всё время о своей смерти думать. И всякие нечестные способы умерщвления благородных придумывать нельзя.

— Отец, ты сколько магов убил во время этого конфликта?

— Двух. А ты?

— А я пятерых. И если бы не это, вероятность сегодняшнего нашего разговора с тобой была бы сильно призрачной. Нас обоих собирались убить.

— Это совершенно естественное дело — быть убитым в бою.

— А твоя вдова и дочери?

— А что с ними, их тут не было.

— Отец, не уходи от вопроса! В смысле, прикинь: в лучшем случае их выкинули бы из замка и ободрали как зайца зимой. Женщины не имеют права наследования. Так что приехал бы из столицы новый граф. А в худшем — мог Долинол после разгрома твоего отряда пойти на замок Прист?

— Не знаю. Двадцать человек с Крутоном могут и удержать стены.