Угасающее солнце: Кутат

– Юнец! – заорал он, но Раг, согнувшись от страха, отбежал от него подальше, чтобы Сут не убил его. – Юнец! – Он продолжал жать кнопки до тех пор, пока не осознал, что никто ему не ответит.

Страх привел его в себя, но ему ужасно захотелось спать, замедлился пульс, снизилась активность мозга. У него было ощущение, что корабль снижается, но он не знал, правда ли это, или чувства обманывают его. Но он не хотел знать сейчас правду.

Ведь этот спуск будет продолжаться долго, пока корабль будет терять запасенную энергию.

Все было погружено во тьму, кроме нескольких огней на пульте. Ньюн сидел, обхватив колени руками, в полутемном холле, который они удерживали ценою собственных жизней. Дункан был рядом. И дусы, и остальные кел'ейны – его товарищи из разных племен. Двери охранялись. Эли внезапно обрели мужество, чтобы защищать себя, свои владения, свои сокровища. И у многих из них оказалось оружие, поражающее на расстоянии.

Мелеин наконец отвернулась от машин, слабо махнула рукой. Молодые кел'ейны поспешно принесли ей кресло, и она уселась, наклонив голову и прижав к груди раненую руку. Она погрузилась в молчание, нарушить которое никто не посмел.

Женщина Боаз тоже была здесь… она сидела в углу, где до этого лежали мертвые эли… и мри… Но трупы уже вынесли отсюда, так как госпожа не могла находиться там, где была смерть. На Боаз была накинута мантия одного из эли, которому она уже не была нужна. Боаз выглядела очень утомленной. Она была не молода, да и воздух Кутат был слишком холоден и резок для нее.

Близилась ночь… Тьма окутала холл и коридоры, где суетились эли, убирая свои сокровища. У многих из них было оружие, поражающее на расстоянии. Правда, мало кто владел искусством стрельбы.

«Наша честь не пострадает, – говорил Ньюн своим келам. – Если ци'мри стреляет в тебя, без колебаний стреляй в него. И стреляй лучше, чем он.»

Кое-что из оружия эли досталось кел'ейнам, и теперь те усиленно тренировались.

Снова послышались взрывы. Боаз закрыла руками лицо, затем снова подняла голову.

– Может, стоит вступить с ними в переговоры? Я могу попытаться.

– Ци'мри, – пробормотал Ньюн.

– Ци'мри, – подтвердила Боаз. – Неужели переговоры невозможны?

– Успокойся, Боаз, – сказал Дункан. – Не спорь.

– Я спрошу, что им надо. И добьюсь ответа. Я хочу знать, почему сто двадцать восемь планет уже мертвы, и почему нужно, чтобы к ним прибавилась еще одна. Я хочу знать, почему? Вы воюете с регулами, но убиваете и эли, и нас. Почему?

Ньюн нахмурился, но взял себя в руки.

– Я отвечу, – сказала Мелеин, удивив Ньюна. – Спроси меня, Боаз, о мертвых мирах.

– Почему? – без страха спросила Боаз. – Почему? Неужели разумные существа могут делать такое?

Ньюн хотел заговорить, но Мелеин подняла руку, призывая к молчанию.

– Ты была на Кесрит?

– Да, конечно.

– Что там случилось с мри?

– Регулы… они напали на вас. И мы не могли ничем помочь.

– Почему они сделали это, хотя они сами никогда не воюют?

– Из страха.

– И мри должны были бежать?

Боаз сидела неподвижно. Она думала.

– Регулы не могли больше контролировать вас. Они боялись, что вы заключите союз с землянами. Вы стали слишком опасны для них.

– Когда Народ служит кому-либо, – заговорила Мелеин, – он требует только одно – место, где он мог бы жить один. А когда наше соглашение с регулами было нарушено, мы отказались сочувствовать им. Мертвые миры, Боаз, это наши миры. Ты видела Кесрит. На Кесрит мы защищались, как могли. Мы должны были отказаться от службы регулам еще на Нисрене, но, к сожалению, этого не случилось. Думаю, что так произошло потому, что мы не могли освободить то, что является самым светлым для нас, представляет величайшую ценность. Нисрен стал мертвым. Кесрит – тоже. Кто сделал их мертвыми? Мы? Нет, _в_ы_ – убийцы планет. Вы погубили сто двадцать три планеты, и теперь пришли, чтобы погубить и эту.

Наступила тишина. Мало кто мог понять ее слова, сказанные на языке землян, но смысл поняли все, и гневные глаза обратились на Боаз, на Дункана…

– Мы беззащитны, – заговорила Мелеин теперь уже на хол'эйри. – Мы можем выдержать налет, ибо надежно защищены камнями. Но я думаю о лагере, о Катах и Сенах. Мы не можем послать туда никого, потому что нас не выпустят эли, которые убьют каждого, кто выйдет.

– Позволь нам, – сказал Риан, – послать гонцов в наши племена, чтобы узнать, как они.

– Нет, – возразил Ньюн, поднимаясь. – Мы пойдем все с оружием в руках. Мы будем защищать госпожу.

– Ай, – сказали кел'ейны. – Мы слышали.

Ньюн поднялся, поднялся Дункан, за ним – остальные. Боаз нерешительно поднялась тоже.

– Мы покидаем город, – перевел для нее Дункан.

– Наши корабли прилетят, – заговорила Боаз, переводя взгляд с Дункана на Мелеин. – Мы должны ждать здесь. Они помогут.

– Значит, нам нужно дожить до их прилета, – сказала Мелеин, оказав ей честь своим прикосновением. – Иди с нами, Боаз. Иди с нашими сен'ейнами.

Боаз открыла было рот, чтобы возразить, но промолчала, опустив голову. Она закуталась в мантию эли, натянула дыхательную маску и подошла к сен'ейнам, окружавшим Мелеин внутри кольца Келов.