Угасающее солнце: Кутат

Лестница привела их в комнату, аналогичную тем, какие они уже видели. Даже решетки на окнах были такими же. Видимо, здесь работал один архитектор. Но эта комната почти не пострадала. Словно чья-то могущественная рука заделала все трещины.

Галей погасил свой факел и жестом предложил Кэдарину сделать то же самое. Он боялся, что фоточувствительные датчики могут привести в действие систему защиты машин.

– Может быть, здесь есть высокочувствительные звуковые датчики? – прошептал Галей. – И Лэйн включил их, когда пересек этот круг. Остерегайся. Мы заложим здесь заряды, затем уйдем. Через четверть часа включим.

Галей проворно и бесшумно установил заряды и направился вниз по лестнице. Кэдарин, как тень, скользил за ним.

На каждом этаже Галей устанавливал заряды и наконец прошептал Кэдарину:

– Уходим!

Внизу они встретились с остальными.

– Все сделано, сэр! – услышал Галей, и они сразу бросились бежать, выскочили на лестницу, скатились по ступеням, пробежали по небольшому дворику и укрылись в аллее среди домов. Дыхание с хрипом вырвалось через дыхательные маски.

Взрыв не должен был быть слишком сильным. Необходимо просто отключить мозг, нарушить систему связи с источниками энергии. Тогда они придут в бездействие.

И внезапно – взрыв! Башни отделились друг от друга, и промежутки между ними заполнило пламя. Глухой звук взрыва отозвался вибрацией во всех костях, клубы пыли окутали башни, и Галей машинально вжался в землю, ожидая, что за этим взрывом последую другие, более страшные. Эти взрывы защитят город, уничтожат корабли, изотрут в пыль их, дерзких пришельцев, ввергнут мир в бездну войны.

Но этого не произошло.

Пыль постепенно осела. Тишина. Галей услышал, как Норт выругался.

– Мы живы! – прошептал Галей. Из-за пыли он по-прежнему не видел весь эдун, но башня разрушилась совсем.

– Эти машины больше ничего не смогут сделать, – сказал Кэдарин. – Мы уничтожили их, сэр. А сами остались живы.

Мышцы Галея дрожали. Он собрался с силами, добавил кислорода в дыхательную смесь, и голова у него закружилась. Снова ему показалось, что они не одни здесь, как и тогда, когда шли сюда.

– Мы наверняка включили систему оповещения, – сказал он. – Лучше нам побыстрее убраться отсюда на челноке.

Никто не спорил. Они все воевали с мри и знали их бесстрашие и готовность жертвовать собой. Четыре человека с пистолетами для мри ничто. И Боаз среди них не было.

Галей с тревогой подумал, что до корабля они, скорее всего, добраться не успеют.

Эли собрались вокруг своих монументов. Они что-то щебетали звенящими голосами. Высокие бледные тела казались чересчур массивными в широких мантиях, украшенных драгоценностями. Волосы, словно белый шелк, струились по их плечам, спадали до самой спины. У одних волосы были ровно подстрижены, у других заплетены в косы, а у третьих волосы были уложены так, что оставляли открытыми уши. Подобное бесстыдство заставило Ньюна покраснеть. Эли в ужасе жались друг к другу, глядя на келов, что стояли перед ними.

– Ты, – сказал Ньюн, ткнув пальцем в высокого эли, решив, что он мужчина. Мантия скрывала очертания тела, а лица все были похожи. – Ты, выйди, и говори.

Белое лицо исказилось ужасом. Эли судорожно вцепился в своих товарищей. Но затем он все-таки вышел вперед маленькими неуверенными шагами, как нашаливший ребенок. Странное лицо, похожее на лицо мри, все белое, даже губы, глаза бледно-голубые, вокруг ресниц нарисованы темно-голубые тени. Краска, – решил Ньюн. Эти тени, казалось, оживляли лицо, делали его более утонченным.

– Уходите! – оказал эли слабым голосом.

Ньюн чуть не рассмеялся.

– Где ваша Мать? – спросил он, ожидая взрыва негодования. Этот вопрос был запретен у мри. Но эли взглядом показал на один из коридоров, и Келы презрительно зашептались.

– Иди с нами, – приказал Ньюн. И когда эли напрягся, словно собираясь убежать, добавил:

– Мы не берем пленников. Иди с нами.

Эли взглянул на него с ужасом, затем попытался выдавить из себя улыбку и жестом выразил согласие.

Ньюн посмотрел на своих товарищей, на Мелеин, что закрылась вуалью, ибо здесь присутствовали ци'мри.

– Спроси, как его зовут, – сказала она.

– Меня зовут Иллатаи, Мать мри.

Мечи поднялись. Ци'мри не имел права говорить с госпожой. Но она жестом остановила кел'ейнов и посмотрела на Ньюна.

– Скажи Иллатаи: я хочу, чтобы он провел нас к госпоже эли.

Иллатаи тревожно оглянулся на своих соплеменников. На его лице было такое отчаяние, что улыбка едва угадывалась. Дусы шевельнулись и заворчали.

Ци'мри, – подумал Ньюн, – они в течение многих лет не знали мри. Он взял за руку Иллатаи и повел его. Эли послушно шагал рядом с ним, заглядывая в лица кел'ейнов. Улыбка не сходила с его губ. Даже тогда, когда он посмотрел на дусов. Ньюн отпустил его, давая эли возможность идти самому.