Угарит

– А вот у Библа можно бы и отнять, – добавил Иттобаал и по юлькиным глазам я увидел, до какой степени она была согласна с этой мыслью.

– У Библа можно, – согласился вельможа.

Но мне добавить к словам Бена было нечего, оставалось только переводить.

«Под стенами города – вражеское войско. Им не взять стен, укрепления слишком мощные. И запасов хватит надолго, скорее, осаждающие сами начнут страдать от голода и болезней.

Жюли, конечно, с ними. Сегодня мы даже говорили с ней – я со стены, она была внизу. Так и не смогла ничего мне объяснить: зачем она их привела? И она ли привела их – или, скорее, это они захватили ее с собой? Дура набитая.

Город может выстоять – но выстоит ли народ? Чернь бунтует. Они услышали, что на стороне врагов – Шад-Гиббару, который несет свободу, богатство и по пять-шесть девственниц всем, кто вступит в его войско.

Стража в Угарите хорошая. Пожалуй, ей удалось бы некоторое время держать осаду и одновременно удерживать чернь от бунта. Только жалование страже выдают теперь не серебром, а глиной. Царская или храмовая казна – вот куда они теперь смотрят.

Соленая рыба на рынке почти по цене осьминогов. Мяса нет вообще, осьминогов тоже. Хлеб вздорожал втрое-вчетверо.

Тесть Мальки-Илу объяснил: выплаты по векселям даже в половинном объеме были бы просто невозможны, городу придется объявить дефолт. Перед этим, разумеется, надо будет погасить векселя избранных лиц, в число которых он включает и меня. Предложил купить на рынке побольше «глиняного серебра», оно идет уже в половину номинала, чтобы получить из казны три четверти или даже четыре пятых номинала чистым серебром. Десятая часть от вырученной суммы – лично ему.

Спросил, не боится ли он гнева богов. Он ответил, что Единый его простит, как прощает всех, ведь теперь он служит Единому. Но чтобы вопросов не возникало и у народа, хорошо бы, чтобы город все-таки был сдан этим самым мореходам. С ними у него и Муталлу уже есть предварительная договоренность: нас не тронут за определенные услуги, плюс доля в прибыли. А векселя, разумеется, будут разбиты во время штурма…

Какие же они все идиоты! И я даже не знаю теперь, кто первым откроет врагу городские ворота: чернь, стража или знать.

Пожалуй, Жюли все-таки вовремя отсюда слиняла».

– Вот так и погиб славный город Угарит, – подвел я итог этой истории, едва закончив перевод, – его, похоже, никто не захотел защищать. Вы, кстати, не знаете, какова была судьба тех самых первых вестников, что приходили сюда прежде нас?

Никто мне не ответил. Они ждали, что я подскажу им, как им тут жить дальше – я надеялся разузнать у них, как нам отсюда выбраться. Встреча прошла со счетом ноль-ноль – иными словами, обе стороны обломались.

– Ну что же, прощайте, – торжественно и несколько неласково ответил я, и услышал в ответ:

– Да благословят тебя боги, чужеземец. Да благословит тебя Владычица, чужеземка. Да будет благо тебе и твоему господину, Иттобаал, сын Ишадада, посланец царя арвадского.