Уездный город С*** (СИ)

Чуть в стороне, в десятке саженей, смутно белели длинными рубахами человеческие фигуры, и из образованного ими круга доносились попеременно хохот, испуганные возгласы и неразборчивые обрывки слов, нарушая хрупкое очарование полнолунной ночи.

— Немедленно прекратить! — крикнул Титов.

«Тить. Итить! Пить!» — понесло, всколыхнув траву, эхо, но на оклик никто не отреагировал.

Натан на бегу рванул из кобуры револьвер, пальнул в воздух и сам пригнулся от неожиданности — бабахнуло так, словно совсем рядом ударил гром или упал фугас.

Проигнорировать подобное навьи уже не смогли. Сдвинулись теснее, обернулись; молодые простоволосые девушки в полотняных рубахах, с растрёпанными венками на головах. Луна светила столь ярко, что разглядеть можно было всё в подробностях, вплоть до недовольных выражений лиц собравшихся русалок. Ничего потустороннего, жуткого, странного на первый взгляд в них не было, ни дать ни взять — обыкновенные гуляющие на Ивана-Купалу, и о сути этих девушек Натан лишь догадывался по смыслу. Многие весьма хорошенькие, и абрисы точёных фигурок, едва прикрытых тонким полотном, легко могли взволновать мужское естество.

Вот только обоим присутствующим здесь мужчинам было совсем не до русалочьих красот.

— Помогите! — сипло и неузнаваемо крикнул кто-то из середины толпы — наверное, беглый Горбач. Крик оборвался рассерженным шипением и невнятным бульканьем.

— Прекратить самосуд! — скомандовал Титов.

— Он наш-ш! — едва не хором отозвались девушки, заступая дорогу.

— Не вмешивайся, середник, — прожурчала одна из русалок. Приблизилась, погладила мужчину ладонью по плечу, невзначай прижалась. — Пойдём, не на что здесь смотреть. Это наши дела, он сам пришёл, а тебе всё это ни к чему…

Вкрадчивый мелодичный голос туманил разум, зачаровывал, навевал сонливость и нежелание спорить. Хотелось слушать его и слушать, глядя в блестящие от лунного света глаза словно в тёмный речной омут, чувствуя себя зависшим в толще воды между двумя безднами.

Титов растерялся, смешался и даже струхнул, ощущая, как голова становится тяжёлой, мысли вялыми, а тело — безвольным, и силы к сопротивлению оставляют совершенно. Поручик медленно качнулся вперёд, намереваясь подчиниться журчащему голосу, но не успел сделать и шага.

— А ну кыш! — вдруг выступила вперёд Аэлита, гневно хмурясь. — Я про вас всё знаю! Не сметь моему жениху голову дурить!

Русалка отпрянула, чары враз развеялись. Натан, ошеломлённо тряхнув головой, выпустил ладонь вещевички, но тут же крепко обнял её за талию, прижимая к себе. Жест получился нервный, даже отчаянный, но поручику было сейчас не до сохранения лица. За какое-то мгновение в голове пронеслась вереница тревожных мыслей — осознание произошедшего, благодарность к Аэлите, понимание возможных последствий и, главное, сознание собственного полного бессилия. По спине пробрало холодом. Это сейчас русалки ничего плохого лично Натану не желали, а что будет в следующий раз?

Но зато понятно, почему середником являлась именно супружеская пара…

Титов обнял невесту крепче, даже на мгновение прижался щекой к макушке, унимая бьющуюся в груди тревогу.

— Да никто бы ему ничего не сделал, что мы, без понимания, — обиженно проворчала русалка. Потом добавила, призывно улыбаясь и кокетливо накручивая локон на палец: — Ему бы, может, ещё понравилось. Или этого и боишься, невеста? — выделила она, но укол пропал даром: намёка Брамс попросту не поняла.

— И кому это, интересно, понравится, что ему голову дурят? — недовольно фыркнула Аэлита. — Верните этого беглеца, и мы пойдём. Верно? — всё же не вполне уверенная в собственных поступках, она запрокинула голову, пытаясь взглянуть на поручика.

— Да, — коротко ответил тот, не замахиваясь на более подробный ответ: не был уверен, что голос прозвучит достаточно твёрдо.

— Он наш! — загомонили русалки. — Он нас сестёр лишил. Он нас оскорбил! Он над нами потешался!

— Скажи, середник, нешто по человеческим законам его не ждёт смерть? Так отдай его нам, живым не уйдёт! — опять подалась вперёд та же самая русалка, что пыталась увести Титова.

Однако поручик в этот раз уже не поддался. Тепло тела Аэлиты рядом, само её присутствие не позволяло сосредоточиться на собеседнице, заметно оттягивая внимание, и потому — не давало попасть под власть чар.

— Он человек, и суд над ним должен быть человеческий. Что тот суд решит — вас не касается и от меня не зависит, — уже сумев взять себя в руки, твёрдо заговорил Натан.

— Но ты же мог и не успеть его нагнать, — заметила навья.

— Но ведь нагнал. Немедленно отдайте мне этого человека живым, и разойдёмся по-хорошему. Вы же понимаете, что я прав, и не хотите ссориться? — в голосе прозвучала угроза, хотя Титов и не понимал, что он вообще может сделать русалкам.

Но, видимо, его возможности прекрасно знали сами речные духи. Расступились нехотя, открывая лежащее ничком тело. Поручик пригляделся. Беглец дышал — торопливо, загнанно, не похоже на человека без сознания.